Так часто скорби и немощи, по милости Божией, по Его Святому Промыслу, делаются источником великих духовных для нас благ.
Пустынножительство на пути внутреннего духовного развития преподобного Серафима явилось необходимым условием дальнейшего совершенствования, но внешним толчком, одной из существеннейших внешних причин была невозможность по болезни ног совершать церковное священнодействие.
Здесь, в пустыне, преподобный Серафим сразу попал именно в те вожделенные условия, к которым стремилась его душа: он попал в темный лес, за зеленую стену, заграждавшую его от монастыря, он как бы вновь ушел еще раз от мира, от которого бежал, уходя в монастырь, и с которым все же вновь встретился в монастыре.
В этих местах уже жили тогда некоторые подвижники: Назарий, иеродиакон Дорофей, схимонах Марк.
Тут была река Саровка, тут были холмы, заросшие густым лесом. Преподобный Серафим наименовал их названиями, взятыми из слова Божия. Вот Афон-гора, вот Иерусалим, вот Вифания, здесь Иордан, и все это напоминает преподобному Серафиму те места, где или спасались подвижники, или где жил Сам наш Господь Иисус Христос.
Такова была атмосфера, таков дух этой новой жизни.
Можно ли сравнить с шумным монастырем? Здесь Божественная красота природы, которую он зрит своими очами, здесь святое уединение, которое не развлекает, а дает силы сосредоточения на внутренней жизни, здесь все напоминает ему святые места, где жил Господь.
Но и в пустыню начинают приходить люди. Это не могло не смущать его, особенно когда начали приходить женщины. В то время, когда преподобный Серафим подвизался в пустыне, он был еще очень молод, и опасность соблазна плотского для него, девственника, заключалась в том, что внутреннее пламя, которое он возжег перед Господом, могло потухнуть от воспламенения сих страстей. И для того, чтобы обезопасить себя от этого, он возымел намерение, чтобы был воспрещен ход к нему на гору женщинам.
Прежде чем решиться обратиться с такой просьбой о запрещении к настоятелю монастыря, он обратился к Господу, чтобы Господь дал ему знамение – угодно ли Господу его желание.
С дерзновенным ходатайством о знамении обратился он к Господу.
И вот на Рождество возвращался из монастыря после богослужения преподобный Серафим к себе в пустыню, а на следующий день вновь пошел в монастырь. И когда он вышел, он увидел, что ветви деревьев преклонились и завалили дорогу к нему на гору. Сие знамение дало ему твердость обратиться к настоятелю монастыря. Преподобный Серафим за литургией обратился к Исаии:
– Батюшка, – сказал преподобный Серафим, – отец настоятель, благослови, чтобы на мою гору, на которой живу, не было входа женщинам.
А настоятель должен был читать молитву предложения по перенесении Святых Даров на Престол и ответил на это с неким раздражением:
– В какое время и с каким вопросом подошел ты, отец Серафим!
– Теперь-то и благослови, батюшка, – просил преподобный Серафим.
– Как же я могу, – сказал строитель, – за пять верст смотреть, чтобы женам не было входа на твою гору.
– Вы только благословите, батюшка, – сказал преподобный Серафим, – и никто уже из них не войдет на мою гору.
Нечего делать, говорится в жизнеописании преподобного, подали образ Пресвятой Богородицы «Блаженное Чрево», и старец отец Исаия, благословляя отца Серафима, сказал:
– Благословляю, чтобы не было женам входа на твою гору, а ты сам охраняй.
Так было дано благословение преподобному Серафиму, дабы не входили на гору женщины. И вот началась там, в пустыне, подвижническая жизнь, молитва, песнопения, великие внутренние борения, великие духовные труды.
Мир считает эту жизнь эгоистичной, называет ее самоспасением, говорит, что здесь нет любви к людям, желания принести им пользу.
Какое ужасающее непонимание!
Подвижник душу свою посвящает Господу, отдает Ему ее. Ты, Господи, Сам распорядись душой, а я буду трудиться, чтобы отдать ее достойной Господа. Такую душу ведет Господь и Сам, когда это нужно, выводит на путь служения людям.
Преподобный Серафим не был юродивым, хотя и имел некоторые черты внешнего сходства с юродствующими.
Путь юродства один из труднейших, и преподобный Серафим предостерегал от самочинного вступления на него. Когда приходили к преподобному просить благословения юродствовать, он не только не давал благословения, но с негодованием говорил:
– Кто берет путь юродства на себя без особого звания Божия, все в прелесть впадают: из юродивых едва ли один отыщется, чтобы не в прелести находился, и погибали или вспять возвращались. Старцы наши никому юродствовать не позволяли. При мне только один обнаружил юродство, запел в церкви кошачьим голосом; старец же Пахомий в ту же минуту приказал юродивого вывести из церкви и проводить за монастырские ворота. Три пути, на которые не должно выходить без особого звания: путь затворничества, юродства и путь настоятельства.