Что такое настоящий «расход топлива», немцы впервые узнали уже во время операции «Барбаросса». И неудивительно! Впервые в наступлении участвовало одновременно 3 600 000 немецких и союзных солдат, 600 000 транспортных средств, 3600 танков и более 2700 самолетов. Еще в марте 1941 года начальник управления военной экономики и вооружений генерал Георг Томас предупредил Геринга и Кейтеля, что резервные запасы топлива будут исчерпаны в конце октября. Он же указал на то, что без быстрейшего захвата Майкопа и Грозного обеспечить потребности вермахта топливом не получится. Томас предположил, что, если нефтяные вышки будут взорваны отступающим противником, потребуется еще два месяца для возобновления добычи.
В мае 1941 года Гитлер приказал значительно сократить расход бензина повсюду, кроме районов военных операций. Но, несмотря на экономию, вскоре после начала кампании на Востоке Германия все равно стала испытывать значительные трудности с топливом. Трофейный советский бензин оказался совершенно негодным для применения из-за низкого октанового числа. Он мог использоваться только после добавления в него бензола в сложных установках, построенных специально для выполнения этой задачи.
Попутно немцы продолжали буквально «доить» румынского союзника. Поставки нефти рейху увеличились со 150 800 тонн в июне до 361 600 тонн в августе, однако этот рост был возможен лишь благодаря тому, что союзники отдали немцам почти всю нефть, предназначенную для собственного внутреннего потребления. Уже в октябре объем поставок снизился до 222 800 тонн, а в следующем месяце – до 213 000 тонн. К тому же германские партнеры стали еще и задерживать деньги за отгруженное сырье. В результате в декабре в рейх поступило лишь 104 000 тонн, а к февралю 1942 года и вовсе поставки упали до 73 000 тонн.
В конце августа Томас составил доклад Главному командованию вермахта, в котором сообщил, что дефицит топлива в полосе групп армий «Центр» и особенно «Юг» уже достиг критических масштабов, затруднив наступательные операции.
К середине ноября, в разгар решающих сражений, дефицит бензина достиг 32 000 тонн, а дизельного топлива 25 000 тонн. Из-за этого немцам пришлось значительно сократить действия военно-морского флота и авиации, попутно снизив поставки мазута итальянскому флоту. Нет никаких сомнений в том, что именно нехватка топлива стала одной из основных причин провала немецкого наступления в конце 1941 года.
Однако еще в середине ноября фюрер был настроен оптимистически. Как только 21 ноября III танковый корпус фон Макензена занял Ростов-на-Дону, он приказал 1-й танковой армии Эвальда фон Кляйста продолжать наступать на Майкоп, до которого «оставалось всего 300 километров», а 17-й армии немедленно продвигаться в направлении Сталинграда. Последний, как справедливо полагал фюрер, имел важнейшее стратегическое значение. Именно по Волге, а также проходящей вблизи нее железной дороге осуществлялась доставка кавказской нефти в центральные регионы СССР. Захват Нижней Волги позволял решить сразу две задачи: отрезать советские нефтеперегонные заводы от источников сырья, а затем захватить это самое сырье. Однако дальнейшие события перечеркнули все эти планы.
Поэтому было совершенно неудивительно, что уже тогда Гитлер провозгласил своей ближайшей стратегической целью выход к Волге и скорейший захват нефтяных месторождений Кавказа.
Операция «Барбаросса» при всех ее недостатках была задумана в основном в соответствии с учением знаменитого немецкого теоретика Карла фон Клаузевица. Последний считал, что целью кампании является разгром вооруженных сил противника, захват же экономических и политических целей должен стоять на втором плане. Фюрер читал Клаузевица и хорошо знал его учение. «Нет необходимости учить меня! – заявил он как-то Хайнцу Гудериану. – Я изучал Клаузевица и Мольтке и читал все документы Мольтке. Я разбираюсь в этом лучше, чем вы!»
Тем не менее неудачи под Москвой и Ростовом в ноябре-декабре 1941 года Гитлер списал на своих генералов, которые, по его мнению, как раз недооценивали экономические цели войны, а мыслили, мол, шаблонно, как в XIX веке. А тот факт, что советское наступление, несмотря на мороз и снег, удалось-таки остановить, считал доказательством своего полководческого гения и воли.