— Спасибо, что пришла сегодня и познакомилась с моей семьей и друзьями, — обхватываю ее рукой за талию, притягивая к себе. Я хочу ее сейчас.
— Твоя семья очень милая, Ной.
— А мои друзья? — смеюсь.
— Я знакома только с Кейт. Она кажется милой, — снова этот странный тон.
— Она милая. Но она только друг, Морган, не более того.
— Я знаю.
— Правда?
— Да, — она вздыхает, прислоняясь ко мне.
Я целую ее макушку: — Ты милая, когда ревнуешь.
— Аргх. Вот что это такое?
Я снова смеюсь: — Видимо, да. В любом случае, я бы хотел, чтобы ты провел некоторое время с Кейт. Она действительно потрясающая.
— Хорошо, — это все, что ей удается сказать.
Вечеринка продолжается, и, к нашему удивлению, мама и Макс начинают горячий разговор о политике, что кажется мне странным, поскольку мама никогда не говорит ни о чем политическом.
Пока Морган болтает с сестрой Лекса, я гоняюсь за девочками, издавая рычащие звуки, когда их крики раздаются вокруг нас. После беготни и многократного пребывания в надувном замке я выбился из сил.
— Дядя Ной, — снова зовет Ава, — Еще один раз в надувном замке.
Я стону, ставлю свой напиток и следую за Авой в замок. Мы играем в игру, где я довольно сильно бросаю ее о надувную стену, а она хихикает и просит меня сделать это еще раз. На четвертой попытке ее кузен Энди смотрит на меня с бледным лицом.
— Ты в порядке, приятель?
Он качает головой, затем наклоняется вперед, и его рвет на мою рубашку. Мое горло сжимается, мой желудок сокращается, когда я пытаюсь сдержать сухую рвоту. Дети кричат, судорожно выпрыгивая из замка, пока Энди плачет. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вызвать рвоту, но протягиваю ему руку, как раз когда входит его отец.
— Все в порядке, — его отец, Джулиан, успокаивает его. Он берет его на руки, ничуть не заботясь о том, что теперь вся его рубашка в рвоте.
— Прости, парень, — извиняется Джулиан, — Мама предупреждала его, чтобы он не ел слишком много желе, и, ну… вот что бывает, когда ты ешь слишком много желе.
Это объясняет множество цветов, разбрызганных по моей черной рубашке. Я говорю ему, что все в порядке, и выхожу вслед за ними, когда Чарли входит с ведром чистящих средств, которые сестра Лекса, Адриана, забирает с собой.
— Вам нужна помощь? — спрашиваю я, все еще приходя в себя от ужасной вони.
— Нет, все в порядке. Мы сами убираем за собой, но спасибо, что предложили. Я думаю, Лекс убежал и его стошнило в кусты.
Морган смотрит на меня с сочувственным выражением лица, пока я иду к дому, сокрушаясь. Я не знаю, что делать с рубашкой, хочу выбросить ее в мусорное ведро, но вспоминаю, что она слишком дорого стоила. Я оставляю ее в раковине в ванной и прыгаю в душ, быстро намыливая себя. Когда я выхожу, я вытираюсь и переодеваюсь в джинсы, а затем направляюсь в свою комнату. В дверь стучат, и входит Морган, тихо закрывая за собой дверь.
Она не может оторвать глаз от моего торса, ее губы сжаты, пока она стоит в полной тишине.
— Боже, у меня есть лицо, ты знаешь, — поддразниваю я.
Она качает головой, отводя взгляд: — Самоуверенный ублюдок.
Я придвигаюсь ближе к ней, обвивая руками ее талию: — Кокетливый, да.
Я беру ее руку и кладу ее на выпуклость моих джинсов. Она сжимает ее на мгновение, затем пытается отстраниться: — Ноа, здесь дети.
— Внизу. Снаружи. Не в этой комнате. Здесь только ты и я.
Я целую ее шею, отчаянно желая почувствовать ее вкус. Провожу носом по ее ключицам, запах ее кожи притягивает меня. Я так хочу трахнуть ее.
— Давай пойдем к тебе сегодня вечером. Трахнем твою соседку, — зарываюсь головой в ее волосы, отчаянно надеясь, что она согласится.
— У меня есть кое-что сегодня вечером. Для Скарлетт.
— Да ладно. Скарлетт поймет. Просто скажи, что тебе нужен выходной. В конце концов, ты моя девушка.
Это слово чужое и звучит странно каждый раз, когда я его произношу.
Вот почему я ненавижу ярлыки.
— Насчет этого… — начинает она, а потом замирает, — Это было неожиданно. Ты мог бы предупредить меня. Мой отец был рядом.
Я отпускаю ее, раздраженный, и иду к комоду, где беру другую рубашку и надеваю ее.
— Ну же, Ноа, мы даже не говорили ни о чем из этого.
— Это моя вина? Я вечно пытаюсь достучаться до тебя, а ты отстраняешься. Разве это не то, что я должен делать? Я здесь парень. Я должен быть тем, кто постоянно недоступен, — кричу я от разочарования.
— Это сексизм и несправедливость, Ной. Я понимаю, ты был со многими женщинами. Это все, что ты делаешь, трахаешься. Возможно, и с Кейт тоже, верно?