С Рингой Конан не виделся с того дня, когда он явился в ее особняк поздно ночью и принес двести пятьдесят золотых, предназначенных в уплату Серклу. Девушку-гуля этот жест растрогал до глубины души, и она даже подарила своему бывшему возлюбленному весьма горячий поцелуй. Правда, от дальнейших приятных вольностей Ринга отказалась, сославшись на занятость, и выпроводила слегка разочарованного варвара восвояси, уговорившись не встречаться с ним до дня побега, чтобы обезопасить себя на случай возможной слежки.
Совершенно измучившись бездельем, а также вечными причитаниями Ильмы и ее недоступностью, Конан уже готов был в одиночку штурмовать Каземат. Впервые в жизни варвар позавидовал ученым мудрецам, не знающим скуки бездействия и способным находить удовольствие в чтении премудрых трактатов и записывании своих размышлений на этот счет. Сам Конан читал с некоторым трудом, а уж писать больше привык не пером по пергаменту, а острием своего меча на телах врагов.
Варвар уже было совсем пригорюнился, когда в дверь комнаты тихо поскреблись. Это явно была не Ринга – она вообще редко утруждала себя стуком. Конан буркнул что-то невразумительное, что означало приглашение войти. Дверь отворилась, и в комнату проскользнула женщина. Подойдя к столу, она скинула с головы промокший капюшон плаща, и Конан узнал дочь тюремщика Серкла.
– Я пришла за тобой, господин Конан, – коротко сказала девушка, глядя на варвара.
– Что, сегодня? – несказанно обрадовался Конан. – Кром, наконец-то! Я уж думал, вы давно сбежали с нашими денежками.
– Мы честные люди, господин Конан, – строго произнесла Ингода. – Если мой отец обещал, он сделает.
– Да здравствуют честные тюремщики! – энергично возгласил киммериец и начал быстро собираться. Когда он пристроил себе за спину поверх плаща меч, Ингода удивленно подняла черные брови.
– Это не понадобится, господин Конан, – девушка ткнула пальцем в оружие. – Мой отец и дядя Ранд просто выведут вашего друга из Каземата. Никто не будет на вас нападать.
– Много ты знаешь о нападениях, крошка, – небрежно уронил Конан и привычно проверил, легко ли выходит меч из ножен.
– Конан, ты куда? – жалобно вскричала Ильма, расширенными от страха глазами наблюдая за приготовлениями киммерийца.
– Спасать Мораддина, я же тебе говорил, – с досадой ответил варвар.
– Я здесь одна не останусь! – Ильма вскочила и вцепилась в руку Конана. – Вы с Рингой меня бросите, и я пропаду!
Конан уже знал, что спорить с женщинами бесполезно, поэтому он лишь махнул рукой, что означало: «Делай, что хочешь, только мне не мешай.» Ильма отшвырнула свое рукоделье и торопливо набросила на плечи плащ, всем своим видом выражая готовность повиноваться киммерийцу, лишь бы он не прогнал ее.
Дождь лил не переставая, монотонно стуча по черепичным крышам домов. Плащ Конана быстро намок и отяжелел, струйки воды стекали по длинным волосам киммерийца за шиворот. Ильма почти сразу угодила в лужу, и теперь при каждом ее шаге раздавалось громкое хлюпанье. Ингода решительно шла впереди, словно не обращая внимания на то, что вымокла до нитки.
– Не мог твой отец выбрать для побега день получше? – ворчал Конан. – Куда как приятней было бы спасать Мораддина в сухую теплую погоду!
– Тянуть было больше нельзя, – серьезно сказала Ингода. – Завтра вашего друга ожидал допрос с пристрастием, а после этого он не то, что бежать – на ноги не смог бы подняться.
Ринга уже ждала их в условленном месте – неподалеку от Каземата, на Храмовой площади. Маленькая площадь была темна и пустынна, в такую погоду даже самые ревностные богомольцы не спешили поклониться Митре и Иштар, чьи храмы располагались в этом месте. Даже светильники, всегда горевшие перед входом в святилище, сейчас не были зажжены – видимо, никому из жрецов не хотелось выходить под дождь и заниматься безнадежным делом, пытаясь зажечь отсыревший фитиль.
– Всеблагая Иштар, а она что здесь делает?! – даже не поздоровавшись, возмутилась Ринга, указывая на Ильму.
– А тебе не все ли равно? – пожал плечами Конан. – Она боится, вот и пришлось взять ее с собой.
– Еще одна обуза на мою голову! – в сердцах воскликнула девушка-гуль и грозно посмотрела на Ильму: – Раз уж явилась – веди себя тихо. Если попробуешь нам помешать…
– Ну почему ты всегда на меня кричишь? – плаксиво и обиженно протянула Ильма. – Я ж не дурочка какая, кое-что понимаю!