Конан вытер со лба пот, разбавленный дождем, и торопливо огляделся. Из напавших на них с улицы стражников на ногах оставалось лишь трое, и они не спешили в новый бой, ожидая, когда их товарищи сломают дверь, и численный перевес вновь окажется на стороне закона. Чутьем опытного вора варвар понял, что пора уносить ноги.
– Уходим по-быстрому! – скомандовал киммериец, машинально повторив слова, привычные со времен пребывания с контрабандистами, и первый подал пример, помчавшись в сторону Храмовой площади. Через некоторое время Конан оглянулся. Прямо позади него споро бежала Ринга, от нее чуть поотстала Ингода, тащившая за руку неповоротливого задыхающегося отца, дальше следовал незнакомец, поддерживающий под локоть Ильму, и замыкал всех Мораддин, поминутно оборачивающийся назад. Гулкое эхо от топота множества ног металось по узкой улице меж каменных высоких домов, и казалось, что здесь позорно удирает целая армия, преследуемая неприятелем.
– Клянусь Митрой, нас слышно за пару лиг! – с досадой пробормотал Конан и громко крикнул:
– Всем вместе нам не уйти! Разделяйтесь, забери вас Нергал!
Через некоторое время он снова обернулся. Все оставалось по прежнему – Ринга, Ингода, Серкл, Ильма, Мораддин и его товарищ упорно следовали за киммерийцем. Никто не решался или не хотел свернуть на какую-нибудь боковую улицу и оказаться в одиночестве перед лицом опасности. Уже слышны были голоса настигающих их стражников, а пестрая процессия Конана бежала все медленнее.
«Сейчас стражники нас догонят, а, пока мы будем драться, подоспеют конные гвардейцы – и нам конец,» – мелькнуло в голове варвара. Ему сразу стало жарко, невзирая на то, что северянин весь промок от непрекращающегося дождя. Впереди смутно белела мраморная статуя Митры, и Конану подумалось, что самое время молиться богу в надежде на невозможную удачу. Скрыться одному где-нибудь в темном переулке, воспользовавшись быстротой своих ног и предоставив спутникам выкручиваться как знают, киммерийцу как-то не пришло в голову.
Но тут старина Бел, решив, что достаточно помучил своего адепта, вновь повернулся к Конану своим ликом. Иначе чем можно объяснить, что перед одним из храмов киммериец узрел экипаж, запряженный двумя лошадьми. Возница скорчился на своем сиденье, стараясь прикрыться плащом от дождя. На дверце был намалеван какой-то герб – видимо, экипаж принадлежал знатному барону. Какая беда пригнала в такой час вельможного просителя в храм – Конану было все равно. Он увидел свой шанс на спасение, и радостно помянул Сета и Нергала.
В два прыжка оказавшись у экипажа и одним ударом свалив с козел ничего не успевшего понять возницу, Конан занял его место и, схватив в руки поводья, погнал карету навстречу своим товарищам. Те на ходу забились в экипаж, а Мораддину пришлось вскочить на запятки, словно лакею или охраннику. Позади что-то кричал выбежавший из храма хозяин кареты, грохотали по плитам площади стражники – но Конан уже вовсю стегал лошадей, направляя их в противоположную сторону. Понукаемые хлыстом лошади сразу вошли в положение беглецов и припустили галопом по широкой улице, на которой, к счастью, никого не было.
Конан больше привык управлять одной лошадью, нежели целым экипажем, поэтому ему приходилось проявлять немало изобретательности, чтобы экипаж не перевернулся на поворотах или не налетел на один из домов. Трудностей добавляло и то, что не все улицы Бельверуса были приспособлены для карет – многие из них были слишком узки для этого. Конан не слишком хорошо знал столицу Немедии, и все время опасался свернуть не туда. К счастью, положение спасла Ринга, открывшая маленькое окошечко на передней стенке экипажа и указывающая, куда киммерийцу следует направлять лошадей. Конан не спрашивал, куда они едут, полностью положившись в этом на рабирийку. Из экипажа доносились визги Ильмы, кряхтенье Серкла и невольные восклицания остальных, когда карету в очередной раз подбрасывало на ухабах и выбоинах мостовой.
– Стой! – неожиданно крикнула Ринга, и Конан рывком натянул поводья. Они находились в квартале, где, судя по всему, обитали зажиточные купцы. Дома здесь были невысокие, но добротные, без украшений и гербов над входом, зато окна были снабжены надежными ставнями, а двери – внушительными запорами.