– Кром! – хмуро пробормотал Конан, досадуя на себя, что так легко попался на чью-то уловку. Славянин и полугном торопливо вскочили на своих коней – но вооруженные наемники уже окружили друзей кольцом. Их было человек десять, и намерения у них были самые серьезные.
– Будем прорываться, – буркнул варвар и, дав коню увесистые шенкеля, помчался прямо на врагов. Мораддин подождал, пока запыхавшийся Серкл взберется на лошадь позади него, и собрался последовать за северянином – но крепкие руки подоспевших противников схватили его лошадь под уздцы. Мораддин успел рубануть того, что был справа, но к нему подбегали все новые наемники, не давая возможности вырваться из их кольца. За спиной полугнома Серкл отчаянно лягался и тыкал во все стороны кинжалом, сопротивляясь попытке стащить его с лошади. Неожиданно конь под Мораддином заржал и начал заваливаться на бок – кто-то из нападавших просто перерезал несчастному животному связки на задних ногах. Туранец едва успел соскочить на землю и увернуться от слепо бьющих по воздуху передних копыт скакуна.
Обернувшись, Конан увидел, что Мораддин сражается один против пятерых, и только непревзойденное искусство полугнома позволяет ему до сих пор оставаться в живых. Лицо Мораддина было спокойно и сосредоточенно, а руки, в каждой из которых было зажато по мечу, мелькали с такой быстротой, что, казалось, уследить за ними просто невозможно. Пока варвар разворачивал коня, Мораддин уже успел разделаться с двумя противниками. К некоторому удивлению северянина, в руках Серкла он тоже увидел меч, выхваченный тюремщиком из рук убитого полугномом человека. Серкл ясно осознал, что спасения ждать неоткуда, и ему пришлось взять на себя труд по защите своей драгоценной жизни. Трудно сказать, какие приключения случались у бравого тюремщика в юности, но оружие он держал уверенно и с некоторым успехом отбивался от обратившего на него внимание наемника, хотя на победу рассчитывать ему было трудно.
Конан больше привык сражаться пешим, поэтому он спрыгнул с коня и бросился на подмогу туранцу. В глазах киммерийца горел боевой азарт, он лихо вращал меч, не подпуская врагов близко. Но нападающих все-же было слишком много, и они не торопились, выжидая, пока варвар и полугном ослабнут и можно будет без помех разделаться с ними. Конан рассчитывал пробиться к Мораддину, чтобы обороняться спина к спине, но это ему никак не удавалось. Киммерийцу и туранцу приходилось проявлять изрядную изворотливость, чтобы избежать удара в спину. Поодаль Серкл уныло махался с наемником, мысленно готовясь к встрече с Нергалом.
Положение становилось все более трудным. Конан уже подустал, пот градом катил с его лба. Куртка киммерийца была располосована в нескольких местах, лезвие одного из противников задело левую руку, и хоть рана была неглубокая, но сильно кровоточила. Мораддин еще не был ранен, но и он перешел от нападения к обороне, бережно расходуя силы. Сопение Серкла оглашало всю поляну. То, что он еще жив, могло быть объяснено лишь тем, что его соперник не горел желанием помочь товарищам справиться с такими бойцами как Конан и Мораддин, предпочитая относительно безопасную драку с тюремщиком. Напряжение боя давало себя знать, киммерийцу все тяжелее было следить за всеми противниками, парируя их удары. Помощи ждать было неоткуда – любой, кто услышит звон оружия, решит, что здесь происходит обычный поединок. Те, кто решил разделаться с киммерийцем и туранцем, удачно выбрали место.
Отчаянным усилием Конан достал лезвием меча одного из наемников, и тот с криком повалился в траву. Краем глаза варвар заметил свою лошадь, одиноко стоящую на краю поляны и терпеливо поджидающую всадника. Вдвоем с Мораддином они могли бы вырваться отсюда, тем более что их враги были пешие. Но троих его конь не вынесет. Конан с затаенной надеждой скосил глаза в сторону Серкла – но тюремщик был все еще жив. Варвар привык никогда не сдаваться, но сейчас он ощутил уныние, и под курткой по его спине пробежал холодок. Неужели колдун, предсказавший, что он станет королем, обманул, и ему суждено удобрить своим телом землю в Роще Девы?
Но нет, маг не солгал тогда киммерийцу. Это он понял в следующее мгновение, когда, ломая кусты, на поляну выехал отряд городской стражи во главе с бравым капитаном. Стражники угрожающе опустили свои пики и галопом помчались на наемников. Те, не горя желанием оказаться на месте их жертв, мигом бросились врассыпную и исчезли среди деревьев.
Никогда в жизни Конан не испытывал такой радости от лицезрения стражей закона. Опустив меч и вытирая пот со лба, он смотрел на капитана, чувствуя непреодолимое желание обнять его. Впрочем, по лицу командира отряда было видно, что он этого желания не разделяет.