Завернув за угол, Конан заметил впереди какую-то лавку и, не раздумывая, схватил Ревенда за плечо и втащил в дверь. Вслед за ними ввалился запыхавшийся Нимед. В лавке повсюду были разложены ткани, и степенный купец расхваливал немолодой матроне достоинства зингарийского бархата. При виде встрепанных посетителей с оружием хозяин лавки лишился дара речи, а матрона завизжала тонким голосом, удивительно не соответствовавшим ее комплекции. Не обращая на них внимания, Конан огляделся, приметил в глубине лавки дверь и, не колеблясь, бросился туда. Как оказалось, дверь вела на склад. Тюки самых разнообразнейших тканей загромождали небольшое помещение с одним окном. Посреди склада на коленях стояла девушка и с вороватым видом отрезала кусок от рулона прозрачной легкой ткани, в которой можно было узнать очень дорогой туранский шифон. Услышав шум, девушка быстро вскочила на ноги, стараясь спрятать за спиной свою добычу.
– Здесь есть другой выход? – торопливо спросил Конан у девушки, крутя во все стороны головой и не видя ничего за горами материи.
– Н-нет, – запинаясь, ответила та.
Варвар яростно выругался. Позади него тяжело дышали Нимед и Ревенд. Конан подскочил к окну, забранному дешевой слюдой и едва пропускавшему дневной свет. Сквозь мутную поверхность слюды киммериец не смог ничего разглядеть. Конан обернулся к девушке.
– Что там, снаружи? – варвар умильно улыбнулся, мысленно кляня свое невезение.
– Двор, – машинально сказала девушка. У нее было хитренькое и пронырливое лицо городской служанки, шифон она по-прежнему комкала в руках, и в глазах у нее вовсе не было страха. Не без восхищения оглядев могучую фигуру киммерийца, девушка кокетливо взмахнула рыжими ресницами и спросила:
– Ограбили кого-нибудь?
– Почти, – кивнул Конан, преисполняясь надежд. Он сграбастал сильными руками плечи служанки и наклонился к ее уху.
– Красавица, на тебя вся надежда, – жарко прошептал варвар.
Девушка зарумянилась.
– Ладно уж, – манерно протянула она. – Помогу вам, глупые. Лезьте сюда, – служанка показала Конану узкий проход между тюками. Ущипнув девушку за округлый зад в качестве благодарности, варвар протиснулся вглубь склада. Следом проскользнули Ревенд и Нимед. Девушка обрушила за ними стопку тюков, завалив беглецов материей. Чуть погодя Конан услышал треск разбиваемого окна и порадовался сообразительности девушки. Яростно залаяла дворовая собака, гремя цепью. Тут в помещении раздались грубые голоса стражников, зазвенели шпоры, какими щеголяют столичные офицеры, ощутимо запахло потом и лошадьми. Конан, Ревенд и Нимед затаились.
– Ну, где они, задави вас демон?! – послышался хриплый пропитой голос, по которому за лигу можно было отличить столичного стражника от остальных.
– Тайри, что тут… О-о, мое окно! Они разбили мое окно! Милостивая Иштар, оно стоило пять золотых талеров! – судя по безысходному горю, звучавшему в голосе, это был хозяин лавки.
– Ах, господин Стритор, – затараторила служанка, – эти разбойники ворвались сюда с огромными мечами, повалили тюки, чуть меня не изнасиловали, а потом разбили окно и выскочили во двор. Слышите, как Злыдень заливается? Говорила я, не надо его на цепь сажать, тогда они не убежали бы!
– Моя жена обещала, что ежели увидит пса не на цепи – отравит, – хозяин тяжело вздохнул.
– Что ж ты их не задержала, дура? Это ж государственные преступники, так их и разэтак!.. – рявкнул стражник.
– А что ж ты их сам не задержал, господин офицер? – невинно поинтересовалась Тайри. – Что для такого храброго стражника, как ты, какие-то трое преступников!
Командир стражи зло ругнулся.
– Я б с тобой разобрался, стерва, да времени нет, – пробурчал он. – Купец, куда выходит твой двор?
– А прямо на берег Бельверы! – с готовностью сообщил хозяин лавки. – Там все больше огороды, а дальше лодочная пристань. Они, видать, туда побежали, кроме как на лодке здесь через реку не перебраться.
Стражник снова выругался вместо благодарности и, тяжело стуча сапогами, вышел. Уже из-за стены донеслись его команды и торопливый стук копыт.
– О боги, не было печали! – причитал Стритор над разбитым окном.
– Посмотрите, хозяин, они порвали туранский шифон! – в голосе Тайри было столько ужаса и негодования, что Конан едва удержался от того, чтобы хмыкнуть. – Зацепили своими проклятущими железяками, наверное!
– Хоть бы ты мне что хорошее сказала, неумеха! – в сердцах воскликнул Стритор. – Я пойду пока в лавку, всучу-таки госпоже Ханне этот траченный молью бархат, а ты приберись тут, да посчитай, не прихватили ли эти разбойники что с собой. А Злыдня я, и правда, спущу. Пусть жена побесится, ей полезно.