Поэтому этим утром я отправилась к Мэри, и как только она оказалась со мной наедине и без зоркого присмотра со стороны Роуз, она бросилась наверх и принесла мне записку. «Вы даже не представляете, какое облегчение я испытала избавившись от неё, — сказала она. — С тех пор, как она у меня, мисс Манго, меня преследуют кошмары».
— Тревога убивает нас, Манго, — сказал лорд Питер. — Кому она адресована?
— Посмотрите сами, милорд, — сказала Манго. — Она достала из сумки маленький конверт и вручила его лорду Питеру.
Он взял его так, чтобы все могли его видеть. Это был конверт из сиреневой бумаги, на котором крупным и чётким почерком было написано: Лоуренсу Харвеллу, эсквайру.
Наступила тишина. Затем Питер взял нож для бумаг и вскрыл конверт. Клапан был лишь слегка приклеен и легко откинулся.
— Перчатки, Бантер.
Бантер принёс пару тонких замшевых перчаток, и Питер надел их. Затем он достал из конверта листок бумаги и расстелил его на столе. Все четверо склонились, чтобы прочитать его.
Любимейший Лоуренс,
Скучаю по тебе ужасно. Пожалуйста, приезжай на ужин сегодня вечером, а завтра утром мы сможем вернуться домой вместе.
Твоя Роза Мира,
Розамунда
— Знаете, — сказал Питер, — если бы не это проклятое алиби, я мог бы в точности сказать, что произошло. В точности. По всей видимости, не настоящее убийство, разве ты не согласен, Чарльз? Непредумышленное убийство, как в том случае, о котором Харриет вычитала на днях в «Таймс». В конце концов, бедняга ведь не получил это письмо. Предположим, он неожиданно приезжает и видит жену в красивом белом платье и стол, накрытый на двоих…
Харриет встретилась глазами с Манго, и обе женщины слегка нахмурились.
— Питер, и на ней был…? — начала Харриет.
— Нет-нет, он этого не делал, — упрямо заявил Чарльз. — Жертву видели живой через час после того, как Харвелл уже оказался в своей квартире, которая затем оставалась запертой всю ночь. Мы уже много раз беседовали с теми швейцарами из вестибюля и не смогли поколебать их показаний. Ты облаиваешь не то дерево, Уимзи.
— Не может быть, — печально сказал Уимзи. — Есть что-то, что мы проглядели, Чарльз.
— Факт состоит в том, что у Харвелла есть алиби, а у Эймери нет, — сказал Чарльз. — Можешь пойти со мной завтра и попытать счастья с теми швейцарами ещё раз, если хочешь. Я не упёртый человек. Но эти разговоры никуда не ведут.
— Хорошо, попробую, если можно. Ты останешься выпить?
— Как обычно, старший инспектор? — спросил Бантер, — плавно переходя от коллеги вновь к слуге. Манго начала поспешно ретироваться.
— О, Манго, — остановил её лорд Питер. — Ты славно потрудилась. Превосходная работа. Мы все очень благодарны тебе.
После чего Манго густо покраснела и выбежала из комнаты.
Значительно позже, когда Питер рассматривал новую покупку около камина в библиотеке, послышался робкий стук в дверь.
— Войдите, — сказал лорд Питер самым зверским тоном, на который был способен, и заранее злясь на любого, кто бы это ни был. — О, это ты, Манго. Леди Питер легла спать. Отложи всё до утра.
Девушка продолжала стоять, хотя выглядела испуганной.
— Что случилось? — спросил он гораздо более мягко.
— Дело в том, что я, милорд… Я просто не могла сдержать удивление… это, конечно, не моё дело, говорить такие вещи, но…
— Не глупи, Манго, — сказал лорд Питер, вставляя монокль и уставившись на девушку. — Просто скажи то, что собиралась. Я не ем слуг.
— Милорд, может ли это быть простым совпадением — Фиби Сагден? Я имею в виду, что она, кажется, не была поблизости от Хэмптона, но, так или иначе, когда случается что-то ужасное в соседнем доме, невозможно не задаться вопросом…
— О чём это ты, Манго? Что за Фиби Сагден? Как она вписывается в общую картину?
— Я не уверена, что она вписывается, милорд, но…
— Сагден — это имя хозяев «Монрепо»? Работодатели миссис Чантер?
— Их дочь, милорд.
— Некая Фиби. И что с ней?
— Она исчезла, милорд. Полиция дала объявление и прочее.
— Ну да, Манго, это действительно кажется странным совпадением. Мне придётся спросить об этом Чарльза. Я не знал.
— О, сэр, разве вы не видели всех этих газетных заголовков?
— Заголовков? О Фиби Сагден? Нет, не видел.
— Да нет же, видели, сэр. Должны были. Фиби Сагден — это её настоящее имя, сэр. А её сценический псевдоним — Глория Таллэнт.
— О Боже, какой же я глупец! Необходимо немедленно связаться с Чарльзом. Хотя нет, уже поздно, а он — семейный человек. При первых же признаках рассвета… Большое спасибо, Манго.
— Не за что, сэр. Я сказала бы раньше, только я думала, что вы и так знаете. В Хэмптоне это вызвало намного больше толков, сэр, чем смерть миссис Харвелл, потому что Фиби — местная девушка, и её бедные мать и отец также местные, и она — настоящая звезда, актриса Уэст-Энда.
— Что, по мнению местных, с ней произошло, Манго?
— Похищение, убийство или ещё хуже, сэр, — сказала Манго с лёгкой ноткой удовлетворения.
— Выбирай на вкус, — сказал Питер. — Полагаю, старший инспектор Паркер сможет узнать, как идёт полицейское расследование. Ты не в курсе, когда молодая женщина исчезла?
— Кажется, через неделю после убийства, сэр.
— Но не из Хэмптона? Господи, да что же это я делаю, задавая тебе все эти вопросы, Манго? Когда мне удаётся вонзить во что-нибудь свои зубы, меня начинает нести. Набраться терпения до утра — вот единственное правильное решение. Доброй ночи.
Когда Манго ушла, лорд Питер взял «Таймс» и принялся искать дополнительные подробности в истории о пропавшей актрисе. Он не смог найти никаких упоминаний о ней, но его глаза выхватили из подвала страницы историю о мужчине, обвинённом в нападениях в Санбери. Согласно статье, этот человек оказался в больнице без сознания после дорожного происшествия и окреп для допроса только во вторник. Поэтому широко распространённое мнение, приписывающее ему другие преступления, оказалось опровергнуто, и эти инциденты потребуют нового расследования. Теперь полиция хочет побеседовать с любым, кто видел «сидли сепфайр», [190] который нарушил правила в Санбери ночью 27 февраля.
— Гм, — сказал лорд Питер, откладывая газету на журнальный столик и отправляясь спать.
Спальня была наполнена лунным светом — портьеры полностью отдёрнуты.
— Харриет? — тихо спросил он.
— Действительно я. А кто ещё это может быть? — засмеялась она.
— Я только хотел проверить, спишь ли ты. Задёрнуть портьеры?
— Не ради меня. Я люблю видеть с кровати луну и звёзды.
— Да будет так, Domina. Луна желанья всходит в небе ясном, луна Эдема — полна и прекрасна… [191]
— Прекрати бормотать, Питер, и полезай под одеяло прежде, чем простудишься.
— Уже здесь. Я ещё тебе не надоел?
— Нисколько. Я, кажется, становлюсь ненасытной.
— Великолепно. Я в жене найти желаю то, что в шлюхах есть всегда… Полагаю, что в своё время шлюхи, должно быть, сильно отличались.
— Абсурд, Питер. Ты говоришь глупости…
— Признаки удовлетворённой страсти, [192] — я знаю это, Domina, я знаю.
16
Не отдавайте свою дочь на сцену, миссис Уортингтон, не отдавайте свою дочь на сцену…
Ноэл Кауард
В этом представленье
Актёрами, сказал я, были духи.
И в воздухе, и в воздухе прозрачном,
Свершив свой труд, растаяли они.
Уильям Шекспир [193]
190
«Сидли сепфайр» (The Armstrong Siddeley Sapphire) — большой автомобиль, производимый британской компанией Armstrong Siddeley Motors Limited с 1952 по 1960 годы.
191
Лорд Питер цитирует строки из рубаи Омара Хайяма в переводе на английский Эдварда Фицджеральда (Edward FitzGerald’s translation of “The Rubaiyat of Omar Khayyam”, stanza 74 — см. Пешель). В переводе с этого английского перевода оно звучит так:
192
См. Стихотворение Уильяма Блейка.