| "Nobody asks you for these personal details, sir, we've no time to waste," Ilya Petrovitch interposed roughly and with a note of triumph; but Raskolnikov stopped him hotly, though he suddenly found it exceedingly difficult to speak. |
- С вас вовсе не требуют таких интимностей, милостисдарь, да и времени нет, - грубо и с торжеством перебил было Илья Петрович, но Раскольников с жаром остановил его, хотя ему чрезвычайно тяжело стало вдруг говорить. |
| "But excuse me, excuse me. It is for me to explain... how it all happened... In my turn... though I agree with you... it is unnecessary. But a year ago, the girl died of typhus. I remained lodging there as before, and when my landlady moved into her present quarters, she said to me... and in a friendly way... that she had complete trust in me, but still, would I not give her an I O U for one hundred and fifteen roubles, all the debt I owed her. |
- Но позвольте, позвольте же мне, отчасти, все рассказать... как было дело и... в свою очередь... хотя это и лишнее, согласен с вами, рассказывать, - но год назад эта девица умерла от тифа, я же остался жильцом, как был, и хозяйка, как переехала на теперешнюю квартиру, сказала мне... и сказала дружески... что она совершенно во мне уверена и все... но что не захочу ли я дать ей это заемное письмо в сто пятнадцать рублей, всего что она считала за мной долгу. |
| She said if only I gave her that, she would trust me again, as much as I liked, and that she would never, never--those were her own words--make use of that I O U till I could pay of myself... and now, when I have lost my lessons and have nothing to eat, she takes action against me. |
Позвольте-с: она именно сказала, что, как только я дам эту бумагу, она опять будет меня кредитовать сколько угодно и что никогда, никогда, в свою очередь, - это ее собственные слова были, - она не воспользуется этой бумагой, покамест я сам заплачу... |
| What am I to say to that?" |
И вот теперь, когда я и уроки потерял и мне есть нечего, она и подает ко взысканию... |
| "All these affecting details are no business of ours." |
Что ж я теперь скажу? |
| Ilya Petrovitch interrupted rudely. "You must give a written undertaking but as for your love affairs and all these tragic events, we have nothing to do with that." |
- Все эти чувствительные подробности, милостисдарь, до нас не касаются, - нагло отрезал Илья Петрович, - вы должны дать отзыв и обязательство, а что вы там изволили быть влюблены и все эти трагические места, до этого нам совсем дела нет. |
| "Come now... you are harsh," muttered Nikodim Fomitch, sitting down at the table and also beginning to write. |
- Ну уж ты... жестоко... - пробормотал Никодим Фомич, усаживаясь к столу и тоже принимаясь подписывать. |
| He looked a little ashamed. |
Ему как-то стыдно стало. |
| "Write!" said the head clerk to Raskolnikov. |
- Пишите же, - сказал письмоводитель Раскольникову. |
| "Write what?" the latter asked, gruffly. |
- Что писать? - спросил тот как-то особенно грубо. |
| "I will dictate to you." |
- А я вам продиктую. |
| Raskolnikov fancied that the head clerk treated him more casually and contemptuously after his speech, but strange to say he suddenly felt completely indifferent to anyone's opinion, and this revulsion took place in a flash, in one instant. |
Раскольникову показалось, что письмоводитель стал с ним небрежнее и презрительнее после его исповеди, но, странное дело, - ему вдруг стало самому решительно все равно до чьего бы то ни было мнения, и перемена эта произошла как-то в один миг, в одну минуту. |
| If he had cared to think a little, he would have been amazed indeed that he could have talked to them like that a minute before, forcing his feelings upon them. |
Если б он захотел подумать немного, то, конечно, удивился бы тому, как мог он так говорить с ними, минуту назад, и даже навязываться с своими чувствами? |
| And where had those feelings come from? |
И откуда взялись эти чувства? |
| Now if the whole room had been filled, not with police officers, but with those nearest and dearest to him, he would not have found one human word for them, so empty was his heart. |
Напротив, теперь, если бы вдруг комната наполнилась не квартальными, а первейшими друзьями его, то и тогда, кажется, не нашлось бы для них у него ни одного человеческого слова, до того вдруг опустело его сердце. |
| A gloomy sensation of agonising, everlasting solitude and remoteness, took conscious form in his soul. |
Мрачное ощущение мучительного, бесконечного уединения и отчуждения вдруг сознательно сказались душе его. |
| It was not the meanness of his sentimental effusions before Ilya Petrovitch, nor the meanness of the latter's triumph over him that had caused this sudden revulsion in his heart. |
Не низость его сердечных излияний перед Ильей Петровичем, не низость и поручикова торжества над ним перевернули вдруг так ему сердце. |
| Oh, what had he to do now with his own baseness, with all these petty vanities, officers, German women, debts, police-offices? |
О, какое ему дело теперь до собственной подлости, до всех этих амбиций, поручиков, немок, взысканий, контор и проч., и проч.! |
| If he had been sentenced to be burnt at that moment, he would not have stirred, would hardly have heard the sentence to the end. |