Но как же, действительно, совместить истинную веру Сони и несчастья ее и ее близких? Как вообще совместить существование всеблагого Бога и существование зла, мучения добрых людей, тем более страдания невинных? Это невозможно, если видеть мир только в земных границах, если считать, что наша жизнь заканчивается с физической смертью. Но если мы видим весь божественный мир в его целом, все меняется (как меняется наш взгляд на какую-либо местность, если мы смотрим на нее снизу, с земли, или сверху, например с самолета). Жизнь человеческой души не заканчивается со смертью, она (душа) переходит в мир иной, и мы можем лишь в редкие минуты нашего полного счастья на земле почувствовать, хотя и приблизительно, то блаженство, какое ожидает нас там, рядом с Богом (из этого, конечно, не следует, что надо пренебрегать земной жизнью, своей и окружающих, – жизнь каждого из нас имеет величайший смысл). Но от этого блаженства могут добровольно отказаться те, кто здесь, на земле, отворачивается от Бога, решая, что можно творить любое зло во имя собственного блага. И потому зло тоже, увы, существует. Бог мог бы, конечно, сделать так, чтобы каждое злое дело тут же получало возмездие, а доброе – награду, дети до определенного возраста существовали в некоем загоне, отделенном от остального мира, и так далее, – но тогда мир был бы похож на клетку с дрессируемыми мышами и ни о какой вере речь бы не могла идти. Не было бы и такого чуда, как любовь к Богу (ибо какая может быть любовь к дрессировщику?). Но любовь эта отнюдь не безответна – для помощи человеку Бог избрал единственно верный путь: жертвенный. Сойдя на землю, воплотившись в человека, претерпев невиданные муки и распятие, Бог указал всем этот путь ко спасению: через веру и любовь.
Но любовь ценнее и сильнее та, которая выстрадана. И испытания, посылаемые Богом (и «материальные» трудности, и внутренние сомнения), лишь закаляют и укрепляют подлинную любовь – и разрушают фальшивую… Сам Достоевский так определял (в записях для себя) суть романа «Преступление и наказание»: «Идея романа. I. Православное воззрение, в чем есть Православие. Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. <…> Человек не родится для счастья. Человек заслуживает счастье, и всегда страданием. <…> Жизненное знание и сознание <…> приобретается опытом pro и contra («за» и «против». – К. С.), которое нужно перетащить на себе». Испытания, которые Соне довелось претерпеть, грязь, в которую ей пришлось опуститься, удивительным образом лишь очистили ее душу. Сила и чистота ее веры вначале вызывали отторжение у Раскольникова, который принял ее за юродивую или вовсе тронувшуюся умом от страданий (такова частая реакция людей, отгораживающихся от Бога, – они считают искренне верующих либо дураками, либо сумасшедшими, либо лицемерами). Но постепенно ее вера убеждает его, он даже кланяется ей, ее страданию, и целует ей ногу (еще вполне героико-романтический жест). Он просит ее прочесть ему из Евангелия от Иоанна главу о том, как Христос, во время своего пребывания на земле, воскресил умершего Лазаря, который уже четыре дня был в гробе (а к тому времени после совершенного Раскольниковым преступления тоже прошло четыре дня). Христос сделал это перед самым концом Своей земной жизни, чтобы явить Свое господство над смертью и показать, что воскреснуть, победив смерть, может не только Бог, но и, с Божией помощью, всякий человек, и каждый может к этому стремиться. Хотя Раскольников, как и многие из нас, примерял на себя роль Бога, считая себя вправе решать все вопросы земного устройства, своего и окружающих, тем не менее он надеется, что где-то там, в далеком будущем, Бог в конце концов поможет и спасет. Потрясающее чтение Сони производит сильное впечатление на Раскольникова, он решает признаться ей в убийстве. Раскольников делает это признание во время своего второго прихода к Соне; но итогом разговора с ней становится и его признание самому себе в том, что совершил он убийство вовсе не из-за нищеты и не ради помощи ближним, – если б так, он бы «счастлив был» (ибо легче было б оправдать себя), – он убил, чтобы доказать себе, что он «право имеет», то есть принадлежит к высшему разряду людей. (Он об этом догадывался и раньше, удивляясь, что даже не вспоминает о спрятанных под камнем деньгах и драгоценностях, но в полной мере осознает теперь, исповедуясь перед Соней и будучи вынужден это вслух сказать.) Человеческое естество не выдерживает убийства и последующих мук, – а Раскольников считает это слабостью, и потому решает, что, очевидно, он не принадлежит к высшему разряду. Именно проявленная им слабость – по крайней мере, на сознательном уровне – больше всего мучает Раскольникова. Но Соня, справившись с потрясением после раскольниковского признания, тут же указывает единственный для него выход – выйти на площадь, поцеловать землю, которую он осквернил, покаяться перед людьми и на каторге страданием очистить свою душу. Тогда она, Соня, готова пойти вместе с ним. Со стороны Сони это не только самопожертвование. Она действительно полюбила Раскольникова, сумев разглядеть его живую душу, его неподдельные муки, его глубоко запрятанное и искаженное желание добра. Но у решения Сони есть еще один смысл.