Уверяем, что правительство будет продолжать работать чтобы добиться нужных результатов в восстановлении нашей экономики, укрепления солидного фундамента для будущего и достижения хороших условий для всех и каждого из испанцев.
С уважением, Департамент по связям с гражданами.»
Не комментируя ответ столь важной инстанции, должен заметить, что в настоящее время в Испании рулит партия, которую привлекают к суду за то, что в ней более 18 лет вели двойную бухгалтерию и в тюрьмах находятся более двух десятков функционеров высшего звена и самое распространенное в стране хобби: воровство.
КРИВАЯ ДОРОЖКА
Попав в тюрьму, я сразу получаю вызов на разговор с социальным работником. Чаще всего это — молодая особа лет тридцати с аскетичным лицом и соответствующим телом. Решает вопросы урегулирования нужных контактов. Можно попросить сообщить о задержании или перемещении в консульство, семье. Отрегулировать регулярное перечисление денег с банковского счёта на тюремную карточку и так далее. И потом:
— Нам нужно немного данных о вас.
И чуть ли не красной линией:
— Нет ли у вас генетической предрасположенности к совершению преступлений?
— Нет, — отвечаю, — Так же нет склонности к суициду, друг детей и животных.
Но соцработника трудно сбить с цели.
— Не было ли у вас случаев насильственных действий по отношению к женщинам? И как вы вообще к ним относитесь?
— Я к женщинам не отношусь, я — мужчина. А действия, которые у меня были, всегда носили сексуальный характер.
— Понимаю, — бормочет работница и пишет чего-то в своих формулярах.
Расстаёмся с дипломатической галантностью.
Через две недели попадаю в другую тюрьму и к другой социальной работнице.
— Не было ли у вас случаев насильственных действий по отношению к женщинам?
— Напишите, что я импотент и задавайте следующий вопрос.
— Не было ли у ваших близких родственников насильственных действий по отношению к женщинам?
Вот ведь дура! Хотя, человек выполняет свою работу. Включаю мою привычную иронию.
— Вы можете сами спросить у них, но для этого вам сначала нужно умереть.
Пауза затянулась и собеседование закончилось прохладным расставанием.
И только третий работник попался с человеческим лицом. Сразу перешла к делу, не задавая лишних вопросов.
— У тебя нет больше одежды?
— Нет.
И в течение двух недель она выхлопотала мне необходимое. Приятно встретить обыкновенную человечность там, где её, в принципе, не должно быть. И в самом деле, она скоро уволилась. Другие работники пенитенциарной системы соответствовали своему назначению.
Провокацию могут устроить на ровном месте. Устроив «шмон» без присутствия зэка (запрещено правилами), и перевернув всё и вся, а то и просто сбросив всё на пол, вызывают потом «на ковёр». Вызвали и меня с сокамерником.
— Ваша камера — сплошное дерьмо. Если не наведёте порядок, напишу рапорт.
— Там был порядок, — я смотрю ему в глаза, — и если какая свинья там порылась, пусть и порядок наводит.
Шеф блока понял, что со мной не сладишь, и поворачивается к сокамернику — испанцу.
— Ты меня понял?
— Да, сеньор!
И испанец уложил свои вещи и мои тряпки, чтобы не получить наказания. Но тюрьма в Эстремере (Мадрид-7), оказалась единственным образцом такого свинства. В других тюрьмах или шмонали аккуратно или вызывали клиента для более глубокого изучения его собственности.
Прибыв в тюрьму Кастейон-2 (именно в ней не захотел сидеть проворовавшийся мэр провинции), я попадаю на детальный шмон. Все мои шмутки прошли через сканер. Шеф принимающей команды подошёл к небольшой кучке моих вещей и начал вынимать из них что-нибудь по своему усмотрению, потом смотрит на меня.
— Это запрещено!
И швыряет или в склад, если это что-то полезное, или в мусорную корзину, которую, помогающие охранникам зэки, накрыли новым пластиковым мешком, чтобы потом поживиться. Таким образом этот урод лишает меня многих полезных вещей и безопасных самоделок. И каждый раз делает паузу, глядя на меня. Ждёт агрессивной или неадекватной реакции. Я улыбаюсь: чем дольше это продолжается, тем веселее мне становится. Так мне и надо. Я защищал эту шваль. Ничего, на ошибках учатся. А я ещё и других учу.