В Испании, как и в любой другой стране, есть закон о пенитенциарной системе. На основе этого закона понаписаны умные книжки и правила. Если сам закон трудно найти, когда оказываешься за решёткой, то читая сборник пенитенциарных правил, находишь, что испанцы уделяют большое внимание воспитанию и перевоспиранию правонарушителей. Существуют программы индивидуального перевоспитания (P.I.T.). К этим программам наличествуют целые подразделения воспитателей, психологов, врачей, социальных работников, охранников, начальников этих охранников, заместителей директоров тюрем, самих директоров, начальников директоров и начальников этих других начальников, заместителей и помощников министров вместе с министрами, которые ночей не спят в неустанных думах о том, как перевоспитать свернувшего с пути истинного, вернуть обществу полноправного гражданина, осознавшего и перековавшегося, и готового, если не строить далёкое светлое будущее, то, по крайней мере, избежать возвращения в не столь далёкие места для очередного перевоспитания.
«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить…», пелось в одной старой песне. Попав в испанскую тюрьму и получив персональный пожизненный номер, человек теряет персональность. Он так и остаётся этим номером до последнего дня заключения, не смотря на то, что кличут его всегда по имени и фамилии. Или по фамилиям, как это принято у испанцев. Теперь в каждой папке с пожизненным номером, тюремная бюрократия будет накапливать бумажки, писать которые здесь умеют, свидетельствующие о большой работе перевоспитательного коллектива. За эту работу, якобы проделанную, им ещё и зарплату платить будут.
Только наркоманы, насильники, детоубийцы, педофилы и прочая сволочь, удостаивается чести индивидуальной заботы испанской пенитенциарной системы. Их лечат, берегут, защищают, предохраняют от суицида и линчевания. Им оплачивают необходимости типа пломбирования зубов или приобретения очков и, вообще, чуть в задницу не целуют. Особенно, если перевоспитываемые ведут себя адекватно правил общежития: соревнуются за возможность владения шваброй, трут стёкла на виду у охранников, стучат и наушничают, виляют всей задней частью, демонстрируя послушание, услужливость, желание перевоспитаться. Они всегда идут в первых рядах перевоспитывающихся, встающих на путь исправления и осознания, просвещения и воскрешения. Так они выбиваются в активисты, занимают руководящие общественные должности, в числе первых переводятся в лучшие модули, где получают отпуска (до 36 дней, по закону), в конце-концов выходят на условное и, зачастую, снова берутся за старое.
Другие зэки, севшие за более благородные прнступления, настоящие или сфабрикованные отдельными работниками юстиции и правопорядка, видя такие правила перевоспитания по индивидуальным программам, тоже бросаются убирать, чистить, собирать окурки, чтобы получить хотя бы часть ништяков, достающихся наркушникам. Нужда заставляет их делать это. Хочется перевестись в другую тюрьму поближе к семье, хочется получить оплачиваемую работу, чтобы элементарно решить свои нужды, хочется… Да мало ли что этим баранам хочется. Мест-то нет. Всё занято лучшими представителями испанского криминального мира. А это — самые послушные, самые услужливые, о которых уже рассказано выше.
Мне тоже не находится места в этой воспитательной работе. Со мной избегают встреч психологи, социальные работники. Узкопрофильные специалисты, они работают в тюрьмах на этих должностях потому что, в лучшем случае, позаканчивали какие-то курсы и ходят отбывать время и симулировать работу. За это у них есть гарантированная зарплата, и целая куча привелегий за работу в опасных условиях. Мне остаётся лишь описывать анекдотические случаи в такой работе.
Вызывает воспитатель зэка, заканчивающего двухлетний период перевоспитания и говорит:
— А я тебя не знаю. Почему я тебя ни разу не видел?
— Потому что вы меня ни разу не вызывали за эти два года, что я нахожусь в этом модуле.
— Не учи меня, что я должен делать, — злится воспитатель.
Основная часть этой программы перевоспитания — это лечение метадоном. Лечения от наркозависимости. Так называемого лечения. Оно заключается в том, что наркоману, зачастую по его просьбе, дают повышенную дозу этого наркотика, чтобы клиент быстро отвык от тех веществ, которыми пользовался раньше и «влюбился» в новую гадость. Потом долго и медленно снижают дозировку, ежедневную, кстати. Так зэки вкушают кайф в течение всего срока заключения. Мне ещё не попадались добровольно отказавшиеся от такого «лечения» или закончившие его.