Щегловитов не ответил. Придвинув к себе изящный графин с холодным напитком, принесенным слугой, он наполнил стакан.
— Такого кваса вы еще в жизни не пили, — уверенно сказала хозяйка. — На это мой Афоня великий мастер!
Щегловитов с наслаждением осушил стакан до дна, оценив напиток по достоинству. Вдруг спохватившись, он посмотрел на часы, заторопился:
— Ой-ой-ой, как поздно! Скоро и солнце скроется. — Он попытался оправдать свою внезапную поспешность: — Мне, видите ли, сегодня надлежит быть у себя, а ведь на дорогу понадобится не меньше чем минут тридцать — сорок.
— Не беспокойтесь, я дам вам кучера, который довезет вас за двадцать минут, — уверила Лариса Митрофановна.
В это мгновение послышался звук подъезжающих дрожек. Оба сидевших в этом уютном уголке сада прислушались.
— Кто б это мог быть? — слегка вспыхнув, промолвила хозяйка.
— Наверное, кто-нибудь из ваших соседей.
— Да нет же, кроме вас…
Издали донесся голос слуги:
— Да. Здесь теперь пребывают его высокопревосходительство Иван Григорьевич Щегловитов.
— Это к вам — вас разыскивают, — тихо сказала Лариса Митрофановна.
— Меня? — Щегловитов, недоумевая, пожал плечами. — Впрочем…
Из-за деревьев вышел Чаплинский. В тени листвы и переплетающихся ветвей он казался мрачным и похудевшим. Прокурор что-то говорил, но что именно — ни Щегловитов, ни хозяйка дома не разобрали. На ходу он задел одну из низко опустившихся веток, и волосы его слегка растрепались.
— Познакомьтесь: Георгий Гаврилович Чаплинский; вдова генерала Койданского — Лариса Митрофановна…
Койданская перебила министра:
— Я много слышала о господине Чаплинском.
Чаплинский несколько растерянно посмотрел на генеральшу. В душе он был недоволен, как «такое» теперь лезет в голову господину министру. Вызвал к себе прокурора по важнейшему и срочному делу, а проводит время с молодой вдовой…
От Щегловитова не ускользнуло настроение Чаплинского. Улыбаясь, он обратился к хозяйке дома:
— Видите, Лариса Митрофановна, вы смущаете даже таких бывалых и многоопытных чиновников. Вам известно, какой пост занимает теперь Георгий Гаврилович? Он прокурор Киевской судебной палаты…
— Да, я слышала и об этом, — мило улыбаясь, ответила Койданская.
— Обо мне и о моей скромной должности? — Чаплинский уставился на нее своими холодными карими глазами.
— «Скромная»? Вы шутите! — рассмеялась генеральша. — Мои знакомые рассказывают о вас страшные истории.
— Даже страшные?.. — Прокурор недоумевающе взглянул на собеседницу. Гость с явным интересом и нетерпением ждал дальнейших слов.
— Что вы на меня смотрите с таким удивлением? Вот здесь, у этого самого столика, недели две назад сидел прокурор Киевского окружного суда Брандорф и довольно откровенно рассказал мне о вашей, господин Чаплинский, такой… неумолимой… жестокости… Но лучше не будем говорить об этом, — будто бы спохватившись, сказала хозяйка, — вы скажете — дамские пересуды… Я не хочу вмешиваться не в свои дела.
После небольшой паузы, заметив любопытство Щегловитова и нахмуренное лицо Чаплинского, Койданская добавила:
— Чувствую, что мне лучше помолчать. Напрасно я начала этот разговор… Садитесь, Георгий…
— Гаврилович, — подсказал Щегловитов.
— Простите, Георгий Гаврилович, — повторила она с легким смущением. — Брандорф — друг моего покойного мужа и мой хороший друг, очень честный человек, могу это утверждать смело. Плохого он о вас, собственно, ничего и не говорил, — генеральша вновь улыбнулась. — Так вот, он рассказал мне одну историю, связанную с какой-то дамой, которая почему-то оказалась замешана в какое-то политическое дело. Подробностей не помню… Но смысл истории сводится к впечатлениям от вашей личности, которые остались у людей, причастных к этому делу. По мнению Брандорфа, господин Чаплинский человек неуступчивый, взыскательно-строгий и недобрый. Вы уж не обессудьте… Я люблю правду, какой бы горькой она ни была. Иван Григорьевич, скажите же вашему коллеге, что, когда приходят в гости к женщине, нельзя быть таким угрюмым. Впрочем, не обращайте внимания на мою болтовню, Георгий Гаврилович. Не придавайте значения, мало ли что говорит женщина… — Лариса Митрофановна рассмеялась так заразительно, что гости невольно улыбнулись. При этом оба думали о том, что лучше уехать отсюда как можно скорее.
Чаплинский выжидательно смотрел на Щегловитова. Хозяйка, несомненно, женщина привлекательная, но монолог, который она произнесла, до того странный, до того сумбурный… Да, сколько же лестных слов было сказано в его адрес… Что она хотела, эта генеральша?