— Простите, господин Голубев, я вас вижу впервые, — невозмутимо сказал Ходошев.
— Тогда все впереди, — с апломбом заявил студент. — Поскольку вы из Петербургского телеграфного агентства, то и вам надлежит знать: еврей Мендель Бейлис признал свою вину, добровольно сознался в убийстве Андрюши Ющинского.
— Возможно ли! — воскликнул Ходошев. — Действительно, это сенсационная новость… — Он старался говорить как можно спокойнее.
— Уж если Владимир Степанович говорит, значит, все достаточно точно и вполне достоверно, почтеннейший, — с нескрываемым удовлетворением произнес прокурор.
— А каким образом вам удалось узнать об этом? — уже совсем спокойно спросил Ходошев.
— Я только что от следователя, — торжествующе сообщил Голубев. — Понимаете ли вы, какую победу одержали мы, русские люди?! Георгий Гаврилович, вы должны немедленно сообщить об этом министру юстиции. Ура! — От восторга Голубев готов был чуть ли не в пляс пуститься. — А вы, господин Гвоздев, можете передать эту радостную весть всем патриотическим русским газетам.
«Пора уходить!» — подумал Ходошев. Картина вполне ясна. Да он и не сомневался в той сложной закулисной интриге, которую уже не первый день плетут Чаплинский и его единомышленники.
— Ваше превосходительство, если позволите, я подготовлю интервью и представлю его вам на утверждение. Лишь после этого мы разошлем его различным газетам.
— Что означает «различным газетам»? — нахмурился Чаплинский.
— Я имею в виду русские газеты, обслуживаемые нашим агентством. До свиданья, ваше превосходительство!
Выйдя из кабинета, Ходошев ускорил шаг, хотелось как можно скорее выбраться отсюда.
Доложив в редакции о своей беседе с прославленным прокурором, Ходошев вызвал у своих коллег и смех, и недоверие. Сослуживцы никак не могли поверить, что Ходошеву все же удалось вырвать интервью у Чаплинского.
Тогда Исай Ходошев подошел к телефону, несколько раз повертел ручку и попросил связать его с Чаплинским. Все окружили Ходошева и с напряженным интересом ожидали разговора.
— Ваше превосходительство, господин прокурор Киевской судебной палаты! Говорит корреспондент Гвоздев. У меня уже готово данное вами интервью. Однако напечатать его я смогу только в местной газете «Киевская мысль». В случае вашего согласия я принесу вам на подпись текст интервью.
— Что, что он ответил? — нетерпеливо спрашивали сотрудники.
Повесив трубку, Ходошев негромко произнес, подражая испуганному голосу прокурора:
— «Это шантаж, вы шантажист! Я привлеку вас к ответственности!»
Он помолчал, после чего воскликнул энергично:
— Он хочет обмануть весь русский народ, но мир этого не допустит!..
Часть вторая
Вот уже несколько дней в Киеве пребывал самодержец Николай Романов с членами своей семьи. Приезд его был приурочен к открытию памятника Александру Второму — деду Николая Второго.
Что творилось в Киеве! Всеобщее ликование и волнение царило в городе, люди готовились к торжествам…
Среди прибывших в Купеческий сад на церемонию встречи его императорского величества находился и журналист Исай Ходошев. В толпе он увидел Настю Шишову с ее приятелем — рабочим Петром Костенко. Это они в буквальном смысле слова спасли его в тот мартовский день возле пещеры, когда возбужденная толпа способна была безжалостно растоптать любого, кто оказался бы на ее пути…
В неописуемой давке перед глазами Ходошева промелькнул с группой студентов и Голубев. Отдавая своим единомышленникам какие-то распоряжения, он, как всегда, горячился, был суетлив. Его студенты рыскали в толпе, цепляясь к тем, кто вызывал в них хотя бы малейшее подозрение, и выводили их из толпы.
Близились сумерки, но было еще достаточно светло. Появление Николая Второго с августейшими дочерьми Ольгой и Татьяной привлекло внимание собравшихся. Императора сопровождали председатель Совета министров статс-секретарь Петр Аркадьевич Столыпин и другие высокопоставленные лица. По склонам гор до самого Подола прокатилось оглушительное «ура». Всюду, куда падал глаз, толпились празднично одетые женщины и мужчины с обнаженными головами.
Пробиваясь вперед со своими друзьями, чтобы поближе разглядеть всероссийского самодержца, Ходошев невольно усмехнулся, вспомнив слова, сказанные много лет назад его отцом: когда впервые увидишь царя, нужно произнести слова благословения.