Сэр Айвори заметил, что девушка изо всех сил пытается совладать с собой. Однако он продолжал:
— Вы часто проводите время за игорным столом. Это ваша вторая натура. Если не сказать — порок.
Девушка поднесла к губам тонкий платок, словно собираясь заглушить готовый вырваться крик. А сэр Малькольм неумолимо продолжал:
— Ваш отец в конце концов отказался давать вам деньги. И вы стали обращаться к Брайану, притворившись, что любите его. С каждым месяцем ваш долг становился все больше, но Брайан, ослепленный страстью к вам, закрывал на все глаза. Потом он на беду получил эти письма и наконец прозрел. Вы обманывали его на пару с его же лучшим другом. И тогда из чувства мести он потребовал у того немедленно вернуть за вас триста тысяч фунтов, пригрозив в противном случае подать на вас в суд. Так все и было, верно?
Мисс Ли по-прежнему молчала, уйдя в себя. Она стояла, понурив голову, точно провинившаяся девчонка.
— Письмо Брайана к Мэтью — мы располагаем его копией — показалось мне довольно любопытным. В сущности, Брайан уже объяснил ему на словах, какую плату требует с него за измену. Брайану оставалось только напомнить об этом: «Я последний раз вынужден потребовать, чтобы ты вернул мне долг — 300 000 фунтов, тем более что меня побуждают к тому сложившиеся обстоятельства». Я все пытался понять, что же это за «обстоятельства». И только что узнал, что ваш Мэтью, дабы выплатить долг чести, сделал в «Барклейс» заем на точно такую же сумму. Вот так все и выяснилось.
Мисс Ли подняла свои восхитительные черные глаза на сэра Айвори, и он невольно смутился.
— Первое время мне казалось, я действительно люблю Брайана. Меня подкупила его щедрость. А потом я подумала, что, одалживая мне деньги, он таким образом покупает меня. И я вдруг возненавидела его. К тому же, когда перед смертью он объявил о нашей помолвке, я решила, что Мэтью так и не смог вернуть ему долг и Брайан считает, будто я уже ему принадлежу. Такое унижение мне еще никогда не приходилось испытывать.
И тут вдруг она с вызывающим видом произнесла:
— Я не убивала Брайана!
Сэр Айвори встал и, не сказав ни слова, откланялся. Будь здесь Форбс, красавица китаянка сей же вечер оказалась бы за решеткой.
Тьма сгустилась. Сэр Малькольм быстрым шагом направился к пивной в конце Сэквил-стрит. Он заказал пунш и стал наблюдать за игроками в дротики. И тут его осенила мысль — одна из тех внезапных мыслей, которые обычно приходили ему в голову, когда там накапливалось достаточно сведений, чтобы истина могла вдруг предстать перед ним во всей своей простоте.
Он купил несколько жетонов, пролистал телефонный справочник и позвонил в Чилтерн-Хилс лейтенанту Джеррольду. Лейтенанта на месте не оказалось, но его помощник сообщил сэру Айвори все необходимое. Потом он позвонил по телефону, который только что узнал, и минут десять разговаривал с очередным собеседником. То, что сэр Малькольм от него узнал, похоже, удовлетворило его, поскольку, выйдя из этой пивной, он отправился в другую — «Бомбей» на Кортфилд-роуд, куда захаживал ужинать каждый раз, когда его голова освобождалась от тягостных раздумий.
Он заказал себе ягненка под йогуртовым соусом, известным у индусов под названием «ласси». Подобные ужины напоминали ему о былых странствиях, возвращая во времена давней молодости. Не то чтобы с годами его охватывала тоска по прошлому, просто, когда в Лондон приходила зима, ему нравилось предаваться воспоминаниям о знойных днях, предшествовавших муссонным ливням. Жестокая природа казалась ему намного человечнее, чем люди, привыкшие прятаться за лицемерной личиной цивилизации, хотя та же природа готова в любой миг явить всю свою силу, куда более грозную, чем любая внезапная перемена человеческого настроения.
Часов в десять вечера он вернулся в свою квартиру на Уордор-стрит и подумал о госпоже Пиквик, дожидавшейся его в просторном Фальконе: старушка, наверное, сидит там и боится, как бы он не ровён час не наткнулся на жестоких бандитов, которые убьют, глазом не моргнув. Сэр Айвори подошел к бару в «мыслительной комнате», достал бутылку «Макаллана» двенадцатилетней выдержки с легким привкусом меда и хереса и плеснул в стакан немного «Типперари», знаменитой ирландской содовой, якобы улучшающей кровообращение. Засим он взял роман Конрада и устроился поудобнее в кресле-качалке, дабы спокойно насладиться последними мгновениями вечера, проведенного с большим толком.
Однако внезапно затрещавший телефон разом вывел сэра Айвори из блаженного состояния. Звонил старший инспектор. Он кричал прямо в трубку:
— Сэр Малькольм! Наконец-то я вас нашел! В замке снова беда! Госпожа Джейн Уоллес…
— Возьмите себя в руки, Дуглас.
— На нее напали. Она ни жива ни мертва. Какой ужас!..
— Что случилось, Дуглас?
— Мелвилл обнаружил, что госпожа Уоллес лежит в постели и не дышит. И брови у нее — хотите верьте, хотите нет — выкрашены красной краской!
Глава 17
Полицейская машина ждала сэра Айвори у дверей его дома. Старший инспектор Форбс всю дорогу проклинал столь неожиданный поворот дела, который снова взбудоражит газетчиков и, главное, разозлит королевского советника. А сэр Малькольм меж тем почти все время молчал и думал о своем.
Когда они прибыли в Чилтерн-Граунд, все окна в левом крыле замка были освещены. У подъезда их встречал лейтенант Финдли. Он был сильно взволнован.
— Это Чжан!
— Что вы имеете в виду? — спросил сэр Айвори.
— Чжан напал на госпожу Уоллес, а значит, он же убил и Брайана.
— Ладно-ладно. Давайте-ка успокоимся. Приведите Джеймса Мелвилла. Допросим его в будуаре на первом этаже.
— Вы не хотите повидать госпожу Уоллес? — сильно удивившись, спросил лейтенант.
— Позже.
— Так или иначе, я оставил Чжана на веранде под надзором лейтенанта Джеррольда, — прибавил Финдли, уверенный, что поступил правильно.
Пока он быстро поднимался по белой мраморной лестнице, ведущей на верхние этажи, Форбс с сэром Айвори прошли в будуар.
— Ну, что вы обо всем этом думаете? — спросил старший инспектор.
— Ваш Финдли слишком торопится с выводами.
— Но кто же еще, кроме китайца, мог напасть на бедную женщину? А брови в красной краске — может, в этом есть какой-то смысл?
— Безусловно. Все тот же.
— Как это?
— Арбалет, восемь ценностей, намеки Мелвилла на Триаду и теперь вот красные брови…
— Простите, сэр, но я ничего не понимаю.
Вошел Джеймс Мелвилл. Он как всегда негодовал. Его одутловатое лицо было налито кровью.
— Какой стыд! Это вы в ответе за новое покушение! Оставить Чжана на свободе! Он же чуть не убил Джейн!
— Успокойтесь, господин Мелвилл, и прошу, расскажите, как все было, — велел Форбс тоном, не терпящим возражений.
— Чжан чуть не задушил Джейн. Она в ужасном состоянии.
— Давайте с самого начала, — попросил старший инспектор. — Где вы были, когда все случилось?
— А вам-то что?
— Отвечайте! — выйдя из себя, гаркнул Форбс.
Мелвилл угомонился и сел.
— Часов в семь вечера мы с Джейн сели обедать наедине. Она то и дело твердила о Чжане, говорила, это он убил ее сына. Я настаивал, чтобы она хоть немного поела, но она так ни к чему не притронулась.
— Вам прислуживал Чжан? — спросил сэр Айвори.
— Нет, конечно! Джейн потребовала, чтобы стол накрыла госпожа Барнетт, кухарка. Она боялась Чжана. Словно чувствовала, что может случиться.
— А после обеда?
— Я проводил Джейн в ее комнату и почти сразу же ушел. Она хотела побыть одна. Я спустился в гостиную и сел читать газеты. Они все пишут, что Брайана убил Чжан, а вы в Скотланд-Ярде…
Сэр Малькольм его прервал:
— Что произошло потом и в котором часу?
— Наверно, еще не было девяти…
— Сколько прошло времени после того, как вы оставили госпожу Уоллес одну в ее комнате?
— Около часа, думаю.