– Не пошли, – прошипела Анна, а затем воскликнула. – Ой! Чайник закипел! Слушай Вольдемар! Я тебя обманула! Чаю вообще нет никакого.
– Мда… А что есть?
– Специальный кофе для похудения. Его никто не пьёт, даже муж.
– Хм, даже…
– Да, что муж. Подружки и те… Его категорически отказываются пить.
Вольдемар поморщился от такого описания напитка.
– Уверена, тебе понравится.
Анна быстро положила в чашку две ложки кофе от которого худеют слоны и гиппопотамы. Залила содержимое крутым кипятком, бросила один кубик сахара и протянула Вольдемару. Сделав всего один маленький глоток обжигающего кофе, Вольдемар произнёс:
– Фу, гадость какая! Противный вкус как из помойки. Мерзость, бэ…
– Не нравится не пей, тоже мне тут фон барон выискался!
– Ань, пошли лучше комнату смотреть, – заулыбался Вольдемар.
– Пошли, пошли.
***
Войдя в большую комнату, Вольдемар быстро прошагал на балкон и стал подробно осматривать укромные места.
– А это что за фанерное перекрытие? – Он постучал костяшкой указательного пальца по фанерному листу.
– Это как бы на случай пожарной безопасности, запасного выхода между соседями. Но заколотили его. Кто фанерой, кто чем короче.
– Смотрю эта фанерка, прямо на соплях держится, – колупнув пальцем гвоздик, сказал Вольдемар.
– Не трожь! И так всё отвалится! – Закричала Анна.
– Ладно, ладно. Я умываю руки. Но получается, чисто теоретически, кто‑то мог аккуратно отогнуть гвоздики и так же обратно загнуть.
– Как ты себе это представляешь? Допустим, этот кто‑то проник через балкон соседа. А когда оно якобы выходило, то как оно само загнуло гвоздики с другой стороны?
– Тоже верно, хотя всё может быть. Ты не возражаешь, я осмотрю комнату? Шкафы, полки?
– Осматривай, только не сломай ничего.
Пройдясь несколько раз по комнате, Вольдемар окинул взором несколько шкафов и полок. Осмотрев содержимое верхних отсеков, он не нашёл ничего интересного, всё какие‑то книги, в основном дамские романы о страстной и пылкой любви, женские журнальчики, CD и DVD диски, куча пёстрого тряпья и почему‑то чайный фарфоровый сервис. Поняв, что он идёт по ложному следу, Вольдемар спустился с небес на землю, присел на корточки и стал ползать по ковру в поисках чего‑нибудь интересного. Тщательно простукивая пол сквозь ковровое покрытие, пришлось залезть руками под диван, но кроме огромных куч пыли – ничего путного найти не удалось.
– Времени нет, чтобы сделать уборку, – улыбаясь пожала плечами Анна.
Тогда ещё раз и более внимательно осмотрев ковёр, Вольдемар нашёл ярко‑рыжий волос. Взяв двумя пальчиками тонкий волос, он поднёс его к лицу Анны.
– Твой?! – Подозрительно спросил Вольдемар.
– Ты слепой?! У меня светлые волосы вообще‑то!
– Вижу, что не твои. Но может подкрасилась там… А подруги есть рыжие?
– Нет, таких подруг не имею. Пробовала красится в рыжий, такой цвет мне не идёт.
– Охотно верю, что не идёт.
– Постой, постой…
– Стою.
– У моей покойной бабушки, в молодости были ярко‑рыжие волосы. Всё сходится.
– Ты в своём уме?! Что сходится?
– Это бабушка мне является.
– Ладно, хватит на сегодня этой лирики. Ты не возражаешь? Я этот шкаф осмотрю? – Спросил Вольдемар, указав на шкаф стоящий в самом углу комнаты.
– Вообще‑то это шкаф с инструментами мужа. Даже не знаю, – засомневалась Анна. – Хотя думаю ничего страшного не будет. Смотри.
В коридоре звякнули ключи, скрипнул замок. Вольдемар вопросительно посмотрел на хозяйку квартиры. Анна вышла из комнаты, через секунду раздались громкие возгласы:
– А, Максим! Это ты! Думала ты на работе сегодня.
– Заткнись!
– Максим ты чего?
– Вижу. Какое к тебе приведение приходит!
– Макс, успокойся! Какая муха тебя укусила?
– Это чьи мужские ботинки в коридоре стоят? А?!
– Прекрати орать! Эта обувь одного моего товарища по институту.
– Ах, товарища! Который был в тебя влюблён на третьем курсе?! Вообще отлично!
– Максим, успокойся.
– Пока я на работе корячусь! Деньги зарабатываю. Ты к нам в дом мужиков водишь!
– Деньги… П‑ф‑ф‑ф… – Анна машинально отмахнулась на фразу мужа про деньги, видно финансовый разговор частенько всплывал в их семейных диалогах. – Деньги, – вновь саркастически добавила она.
– Да, деньги! Бесстыжая дрянь!
– Мало зарабатываешь.
– Ах, мало?! Я деньги не рисую!