— А я обожаю эту программу битву экстрасенсов. У меня вообще телевизор никогда не выключается. На кухне всё время готовлю, он так и работает в фоновом режиме.
— Лучше аудиокниги слушай, больше пользы будет!
— Ой, я не понимаю… Там какой-нибудь чтец на записи как пойдёт шпарить. Один бубнёшь, фиг чего разберёшь. Книги всё-таки надо читать, это же магия текста.
— Как сказать, как сказать… — Задумчиво произнёс Вольдемар.
— Для русской литературы очень может быть… Кто кроме Толстого так ярко, практически с киношным эффектом, покажет так битву при Ватерлоо? Ты практически чувствуешь носом и вдыхаешь эти ароматы войны… Чувствуешь дым сражений, запах пороха, пули свистят буквально у тебя над головой. Русская литература — это уникальный бренд. В любом Аэропорту мира, в каждом газетном киоске, сквозь тонны жёлтой прессы и бульварной литературщины, можно увидеть книжные оазисы. Книги представляющие во всей красе, могущественную силу русской словесности. Я имею в виду Толстого и Достоевского. Реально!
— Ты гонишь?! — С недоверием спросила Анна. — Не может этого быть!
— Реально тебе говорю! Они переведены практически на все языки мира. Помню мне один профессор в институте рассказывал, он исследует творчество Достоевского всю жизнь. И сроднился с Фёдором Михайловичем до такой степени, что на собственном энтузиазме отреставрировал его усадьбу в селе Даровое.
— Ого…
— И как-то в эту усадьбу приехала пожилая женщина из Японии, она сказала, что роман «Братья Карамазовы» это её самая любимая книга. А Достоевский самый любимы писатель. Теперь когда она увидела Родину Достоевского, усадьбу в селе Даровое, она в жизни увидела всё! Сделав более тысячи фотографий, она добавила; теперь можно и спокойно помереть. Вот такая история. А ты говоришь…
— Всё равно, слабо верится, — по-прежнему сомневалась Анна.
— Это факты, детка! — Вольдемар улыбнулся. — Это как если бы ты посетила могилу Александра Родионовича Бородача. Или например, Павла Воли. Примерно такая система ценностей в твоём мире. Система состоящая из юмора и комедий. И битву экстрасенсов твою любимую туда же.
— Слушай, Вольдемар! Можно я буду с тобой с тобой откровенна?
— Конечно.
Свет в кафетерии стал тусклее, а музыка усилилась. Заведение переходило в ночной режим работы с более дерзкой музыкой и непринуждённой интимной обстановкой. Строгие официанты мужского пола сменились на юных девиц в коротких юбках. Анна огляделась по сторонам и робко произнесла:
— Давай уйдём отсюда, здесь стало шумно.
— Я не против, — ответил Вольдемар и окликнул молоденькую официанточку, подняв вверх руку. — Девушка, можно счёт?!
Официантка улыбнулась и услужливо кивнула.
— Вольдемар. Извини, ты не мог бы за меня заплатить? Хоть я и не твоя девушка. По логике вещей мы должны платить на пополам… Просто мужу третий месяц зарплату не платят. Как мы до сих пор живём, понятия не имею, на моей мизерной зарплате держимся.
— Хорошо, без проблем. — По-джентельменски парировал Вольдемар и положил банковскую карточку в принесённый счёт.
Успешно расплатившись и выйдя из кафетерия, Вольдемар взял под ручку Анну, и они неспешным шагом направились вдоль торгового центра в сторону остановки. Давно стемнело, желтели за деревьями в инее освещённые окна многоэтажного дома… Всю дорогу до остановки они мило болтали о повседневных бытовых заботах, не обращая никакого внимания на обыденную грязь под ногами.
— Так и не купили мы тебе Вольдемар костюм.
— Да, ничего… В другой раз тогда. А о чём ты хотела со мной откровенно поговорить?
— Ой, даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать всё это…
— Я человек простой, поэтому не бойся, всё чтобы ты мне сейчас не рассказала. Это всё останется между нами.
— Да даже не знаю с чего начать и как тебе всё это рассказать.
— Мне ты можешь рассказывать, как есть, без комплексов.
— В общем тут дело такое дело. У меня дома живёт настоящее приведение.
Глава 3. Дело рук утопающих
— Чего?! Чего?! — Ошеломлённо спросил Вольдемар.
— Понимаю в это трудно поверить. Но как ты сам недавно сказал, это факты детка!
— У-ф-ф-ф… А можно поподробнее? Ты сама лично его видела? Разговаривала?
— Да, но у приведения такое пластмассовое лицо, типа черепа. А сверху накинут такой чёрный балахон с капюшоном.
— А вдоль дороги мёртвые с косами стоят и тишина, — Вольдемар дико засмеялся.