Но друзья не унывали. Манфред довольствовался приобретенным опытом; Пойккерта утешало подтверждение его первоначальных выводов относительно их клиента; Гонзалес восторгался формой головы вероломного лорда.
— Одно из интереснейших сочетаний, какое мне когда-либо доводилось видеть, — с энтузиазмом восклицал он. — Выступающая теменная кость при совершенно неоформившемся затылке!
Каждый из тройки обладал феноменальной памятью на лица, но это лицо запоминалось им особо.
Однажды, весенним вечером, когда Манфред задумчиво смотрел на прохожих из окна своей комнаты, неожиданно вбежал Пойккерт (исполнявший обязанности привратника) и сообщил о приходе лорда Гейдрю.
— Возможно он приехал, чтоб рассчитаться с нами, — иронически заметил Манфред.
— О, да!
В этом возгласе прозвучало столько сарказма, что Манфред не мог сдержать улыбки.
— Вот увидишь, Раймонд, мы еще отыграемся. Зови его.
Лорд Гейдрю вошел в комнату довольно неуверенно, щурясь от яркого света лампы, включенной Манфредом. Он был чем-то необычайно взволнован. Лицо его время от времени вздрагивало, глаза затравленно бегали, а руки непрерывно дрожали.
— Я пришел, мистер Манфред…
Он вынул из кармана трясущимися руками продолговатый листок бумаги и положил его на стол перед Манфредом. Тот взглянул на чек и вскинул на лорда изумленные глаза. Пойккерт даже присвистнул от удивления.
— Говорите, — сказал Манфред.
— Это… это ужасно… моя дочь… моя единственная дочь…
Светлейший, лорд закрыл лицо руками.
— Дальше!
— Сегодня утром она вышла замуж…
— За кого?
— Это весьма уважаемый человек… Мистер Гентгеймер, австрийский банкир… Прекрасный человек. Правда, он значительно старше моей дочери…
— Так-так…
— Я не стану скрывать от вас, что Анджела вступала в этот брак не совсем охотно. Дело осложнялось романтическими отношениями с неким юношей по имени Сидуэрс — из приличной семьи, образован, мил, но… без гроша в кармане… Совершенное безумие, как вы понимаете…
— Да, мы понимаем…
— А мистер Гентгеймер настаивал на скорейшем венчании, так как дела призывали его отбыть в Австралию гораздо раньше, чем он рассчитывал вначале. К счастью, Анджела уступила моим мольбам, и сегодня утром они были обвенчаны. В три часа молодожены должны были отправиться с вокзала Уотерлоо…
— И что же помешало «молодоженам»?
— Когда они направились к своему вагону, моя дочь исчезла.
— Вы провожали их?
— Нет.
— Кто-нибудь, кроме мужа, видел ее на перроне?
— Носильщик, который нес ее багаж. Он сообщил мистеру Гентгеймеру, что Анджела остановилась с каким-то пожилым господином, затем они быстро прошли в здание вокзала. Другой носильщик, стоявший перед вокзальным подъездом, уверяет, будто видел, как они сели в такси и уехали, причем дочь моя противилась войти в автомобиль и была вброшена в него насильно. Носильщик говорит, что Анджела отчаянно сопротивлялась…
— Это делает ей честь, — глубокомысленно заметил Пойккерт.
— Господа, — произнес лорд с чувством. — Я всецело уповаю на ваше мастерство и проницательность. Я человек не богатый, но… вот чек, который, надеюсь, Удовлетворит вас… Она ведь моя единственная дочь… — голос его сорвался.
— Носильщик заметил номер автомобиля? — спросил Манфред.
Лорд покачал головой.
— Нет, — сказал он, — и еще одна просьба: мне бы хотелось, чтобы это несчастье стало достоянием прессы…
— Боюсь, что ваша просьба несколько запоздала, — заметил Манфред, вынув из ящика газету и указывая пальцем на заметку в рубрике «В последнюю минуту».
«Похищение невесты!
Нам сообщают, что некая невеста была похищена и насильно увезена каким-то пожилым незнакомцем в тот самый момент, когда она намеревалась начать свое свадебное путешествие.
Это случилось на вокзале Уотерлоо.
О происшествии сообщено в Скотленд-Ярд».
— Что вы думаете о несостоявшемся женихе? — спросил Манфред, откидываясь на спинку кресла.
— Об этом юноше? О мистере Сидуэрсе?