– Да, но он ведь спросит о том, у кого я эти деньги обнаружил и что теперь делать с… как там её…
– С Марией Фёдоровной, – машинально вставил Сергей Викторович. – Паша, я всё понимаю, но нужно сделать так, чтобы он написал ещё одно заявление, которое бы упраздняло предыдущее, а то он снова завтра явится и опять такую же заяву накатает о пропаже своих денег… или ещё чего придумает, знаю я этих коммерсов, а так у нас будет отказное – подстрахуемся.
– А если не напишет, а потребует дать делу ход и наказать виновного в пропаже?
– Не потребует, я тут посижу, проконтролирую, – улыбнулся оперативник, поднялся со стула и направился к выходу из кабинета, – наберёшь мне, когда он явится.
– Ну ладно, Серёга, попробую его уговорить. Спасибо тебе за помощь, вот ты ж прыткий, сразу всё размотал, – проговорил ему вдогонку участковый и потянулся за своим мобильным, дабы позвонить Андрею Дмитриевичу – недавнему заявителю по этому делу.
Спустя пару часов в кабинет Павла Игнатовича, всё так же без стука, вошёл ожидаемый мужчина. Он был явно взволнован, уселся на стул перед участковым и, запыхавшись и чуть ли не трясясь, укоризненно промолвил:
– Чего ж так долго-то? Я уже совсем извёлся… ну что, есть какие-то новости, результаты?
– Есть, Андрей Дмитриевич, новости есть и результаты. Сперва о результатах, – спокойно сказал Павел Игнатович, поднялся на ноги, достал из своего сейфа пачку украденных банкнот, снова вернулся на своё место и положил деньги перед собой на стол.
– Это они? – с жарким влечением бросил заявитель и уже хотел было забрать деньги, в этот же самый миг в кабинет вошёл Сергей Викторович, которого участковый заранее предупредил, что заявитель явится к такому-то часу, присел на стул у стены и стал наблюдать за протекавшим здесь диалогом.
– Но-но! – решительно хлопнул заявителя по тянущейся руке Павел Игнатович. – Не так быстро. Эти деньги – результат нашей с Сергеем Викторовичем работы, – он кивнул в сторону сидевшего у стены мужчины, – это наш оперативный сотрудник. Ну а теперь к новостям. Я бы вас попросил, Андрей Дмитриевич, чтобы заявление своё вы забрали… то есть написали ещё одно – отказное.
– Это как же? – удивлённо и даже с возмущением выпалил заявитель. – Вы в своём уме? Недавно я разговаривал с нашей продавщицей, которая сейчас на смене, с Ириной Дмитриевной Невеличко, и она божится, что поутру, когда брала из сейфа разменные деньги в кассу, никаких пятисот тысяч не видела, потому что в сейфе их не было! Стало быть, деньги вы эти отыскали у второй продавщицы, которая работала вчера, у Марии Фёдоровны Остапченко, таким образом…
– Таким образом, Андрей Дмитриевич, мы удовлетворили суть ваших требований… и просим вас о взаимной услуге: напишите отказное заявление. Что вам с того, что на женщину заведут дело? У неё за всю жизнь нет ни одного привода в полицию, её не посадят, понимаете? Тем более что ущерб вам возмещён. Так, может, условным отделается… или даже общественными работами, хоть сумма и не копеечная, но на особо крупный размер всё же не тянет. И могу вас заверить, что нервов в течение процедуры рассмотрения и разрешения дела в суде вы вымотаете себе и ей порядочно… никому ведь от этого лучше не станет. Я открою вам некоторые детали, Андрей Дмитриевич: ваша продавщица, которая взяла эти деньги, Мария Фёдоровна, она это сделала без всякого умысла, то есть совсем без мотива. Она не беднячка и не потратила из этой пачки, – участковый похлопал пальцами по деньгам, – ни одного рубля, так что я думаю, суд и вовсе расценит этот инцидент как обычное хулиганство или даже неудавшуюся шутку, которую вы не поняли или не оценили. Да и чистосердечное признание она напишет, сообщит в нём, что, мол, раскаялась в содеянном и решила вернуть деньги сама, только немного опоздала, пришла к нам в участок, когда вы уже заявление своё написали… но она-то не знала об этом, стало быть, по чистой совести.
– Шутку? – негодующе воскликнул заявитель и встал со стула. – Ну, знаете, это уж слишком! Вы хоть представляете, что я могу…
– Слышь ты, дятел, – резко выпалил Сергей Викторович, тоже в этот миг поднявшийся на ноги, и шагнул к мужчине. – Сядь-ка на место и послушай, что я тебе скажу, – сильно надавив Андрею Дмитриевичу на плечо, оперативник настойчиво вернул того на стул и, стоя рядом с ним, будто нависши над ним, принялся произносить дальнейшие слова в таком же высокомерном тоне: – У этой женщины когда-то был любимый сын, мой напарник, тоже полицейский, и однажды он погиб из-за таких, как ты. Из-за таких же алчных ублюдков, которые ради наживы торговали палёной водкой и травили людей. Ты ведь тоже торгуешь водкой, я навёл справочки…