- Света, у меня нет ни сил, ни желания выходить на публику. Завтра снова на работу, куда мне совершенно не хочется ходить. Я хочу побыть один, прости, - он с головой укрывался пледом и отворачивался к стене.
- Хорошо, не буду тебя тревожить.
К горлу подступал ком, и я уходила в туалет, чтобы выплакаться. Затем, вытерев слёзы, я молча одевалась и выходила на прогулку. Я всё ещё надеялась и успокаивала себя тем, что это у Марко временно, скоро он сумеет смириться со своей болезнью, с помощью моей поддержки снова воспрянет духом и у нас будет всё как прежде. Нужно просто выдержать паузу и не напрягать его. Когда родится наш ребёночек, он непременно изменится, будет даже лучше, чем раньше. Я успокаивала себя и молча брела по осенним итальянским улочкам, опавшие листья приятно шуршали под ногами. Иногда по воскресениям в нашем городке проходил антикварный рынок, чем-то напоминающий наш блошиный. Люди продавали мебель, картины, бижутерию, одежду. Вот и на этот раз я забрела на Mercatino и, гуляя между рядами, остановилась у палатки, в которой женщина средних лет продавала, судя по всему, свою одежду: платья, блузки, юбки. В углу палатки было подвешено свадебное платье неописуемой красоты с длинным шлейфом и бантом на спине.
- Скажите, пожалуйста, сколько стоит свадебный наряд? - поинтересовалась я.
- Пятьдесят тысяч лир (35 долларов), - улыбнулась женщина. - Это даром, девушка, поверьте. А вы для себя смотрите? Можете примерить.
- Спасибо, я подумаю, - вежливо ответила я, и у меня что-то снова защемило сердце.
Права была тогда Ленка: всё у меня началось наперекосяк. Ни платья свадебного, ни свадьбы - одно вот пузо и гражданский муж со свалившейся как снег на голову страшной неизлечимой болезнью, да ещё и на чужбине в придачу. Слава богу, будем надеяться, нас с ребёнком не заразил. И вообще, как там дальше сложится? У меня здесь нет ни одной подруги, кому можно было бы просто выплакаться в жилетку и довериться. Вот матери родной и то не имею права признаться и всё рассказать. Потому что представляю мамину реакцию: будет шок, как минимум, это в лучшем случае. А в худшем - у мамы случится сердечный приступ... и что тогда? Нет уж, буду брать огонь на себя, деваться мне некуда, такая уж, значит, судьба. Уже на выходе из рыночных рядов я остановилась у лотка на колёсах со сладостями и купила ореховой пастилы и конфеты, напоминающие наш зефир. Я не спеша шла домой, темнело, в воздухе витал приятный аромат жареных каштанов. В ноябре у итальянцев проходит праздник Сан-Мартино, на котором коронным блюдом служат каштаны - жареные на углях либо в отварном виде. Вкус каштана напоминает орех. Итальянцы предпочитают запивать это лакомство креплеными винами. У меня в сумке зазвонил мобильный.
- Пронто, - ответила я.
- Это Марко. Аморе, ты где находишься?
- Я гуляю в центре по антикварному рынку. А что?
- У нас сегодня гости. Меня приехал навестить мой друг Фабрицио. Помнишь, я тебе о нём рассказывал?
- Да, конечно, помню.
- Так ты поторапливайся, мы тебя ждём. А потом сходим на ужин куда-нибудь. Ты не возражаешь?
В голосе Марко слышались бодрые, оптимистичные нотки. Ну слава богу! Хоть визит его товарища, может, пойдёт ему на пользу.
************
- Бона сэра! Добрый вечер! - я открыла ключом дверь и вошла в гостиную.
- Бона сэра! - мужчина крепкого телосложения и среднего роста подошёл ко мне и протянул руку. - Фабрицио, пьячере! Очень приятно! Я друг Марко, мы с ним знакомы уже много лет.
- И мне очень приятно! Светлана, - пожала я руку мужчины.
- Марко, ты меня не обманывал. Твоя новая жена просто красавица, она прекрасна, - мужчина сверлил меня глазами, особенно мой живот.
Марко улыбнулся и согласно кивнул.
- Она очень большая умница и на самом деле заслуживает очень многого в жизни. Вот и я попытался сделать её счастливой, но - увы! - не сумел.
- Дружище, прекрати нести бред. Ты замечательный человек, а заболеть в наше время может каждый. Главное, что Светлана рядом с тобой, и к тому же скоро у вас ожидается пополнение, - философски отпарировал Фабрицио.
- Света, ты же не оставишь Марко в такой ситуации? - обратился ко мне Фабрицио и подмигнул.
На нем были свитер с косым воротом серо-голубой расцветки и тёмно-синие джинсы. Под одеждой отчётливо выделялись мышцы и мускулы. Коротко остриженные светло-каштановые волосы с бакенбардами придавали его скуластому лицу мужественность и некий шарм этакого мачо бальзаковского возраста.
- Ну что вы, Фабрицио. Как же я смогу оставить отца моего ребёнка, тем более в такой щекотливой и непростой ситуации. Я вижу, вы в курсе событий?
- Да, Света. Я доверяю Фабрицио и рассказал ему о своём окончательном диагнозе.