— И все это — в такой короткой фразе?
— Мы не тратим слов понапрасну, а рисуем картины… Прости, но мне уже пора: с утра у меня лекция о Раме[23] Втором, правителе Сиама, пытавшемся в начале прошлого века подчинить себе все малайские государства. Это скучно донельзя, хотя сама по себе тема очень важная… Кстати, среди моих слушателей есть аспирант, прибывший по обмену из бирманского города Моулмейн.[24] У меня такое впечатление, что он знает куда больше, чем я.
— Ты, кажется, произнес только что слово «Сиам»? — спросила Мари, задерживая мужа. — Но ведь это же Таиланд!
— Да, теперь это Таиланд.
— Там у тебя была семья — жена и дети. Тебе больно вспоминать о них, Дэвид?
Он взглянул на Мари с любовью.
— Нельзя страдать сильно из-за того, о чем практически ничего не помнишь. Иногда я надеюсь, что так и не вспомню никогда, что же произошло в том далеком прошлом.
— Я не это имела в виду. Просто мне хотелось бы, чтобы ты в своем воображении как бы снова видел, слышал и чувствовал их. И знал при этом, что я так же люблю их, как и ты.
— О Боже! — обнял он ее.
И они ощутили тепло, принадлежащее только им.
Уэбб в который уже раз попытался дозвониться до Мари, но номер опять был занят, и ему не оставалось ничего иного, кроме как снова вернуться к книге У.Ф.Велла «Сиам при Раме III», чтобы выяснить, насколько прав был аспирант из Бирмы, имевший собственное мнение по поводу конфликта Рамы II с султаном Кедаха[25] о принадлежности острова Пенанг. Противостояние и борьба между различными точками зрения прочно вошли в прекрасную атмосферу университетского городка. И Бирма теперь ассоциировалась в сознании Дэвида уже не с пагодами Моулмейна из стихов Киплинга, а с самоуверенным, не питавшим ни малейшего почтения к своим предшественникам начинающим ученым. Будь поэт жив, он не допустил бы этого.
Раздался быстрый короткий стук, и прежде, чем Дэвид успел сказать «войдите», дверь в кабинет распахнулась. Это был один из его телохранителей, из тех, что разговаривали с ним вчера вечером во время происшествия у стадиона — в толпе, среди всей этой толчеи, когда Уэбб чуть не обезумел от охватившего его животного страха.
— Привет, профессор!
— Привет. Вас, кажется, зовут Джимом?
— Нет, я — Джинни. Но это не важно: вы не обязаны знать нас по именам.
— Что-нибудь случилось?
— Как раз наоборот, сэр. Я зашел, чтобы попрощаться — от имени всех нас, от всей группы. Вокруг чисто, и вы можете вновь вернуться к нормальной жизни, ничего более не опасаясь. Нам приказано явиться в «Би-Один-Эл». Не правда ли, глупый шифр? Как будто никто не может вычислить, о чем идет речь!
— Но я и впрямь не могу.
— Это — база номер один, Лэнгли. Мы из ЦРУ, все шестеро, но мне кажется, что вы об этом знаете.
— Вы уходите? Все?
— Вроде бы так.
— Но я думал… Я полагал, что мне здесь все же есть чего опасаться.
— Как я сказал уже, вокруг все чисто.
— Но мне никто ничего не говорил о том, что я остаюсь без охраны. Мак-Эллистер не предупредил меня об этом.
— Очень жаль, но я не знаю этого человека. Мы лишь выполняем приказ.
— Вы не можете просто вот так, ничего не объяснив толком, прийти ко мне и сообщить, что вы уходите! Мне сказали, что за мной охотятся! Что один тип из Гонконга жаждет моей крови!
— Мне лично неизвестно, действительно ли вам сказали об этом или все это — лишь плод вашего воображения. Зато я знаю, что у нас возникли кое-какие правовые проблемы типа «Эй-один» с газетой «Ньюпорт ньюс». А посему нам приходится закругляться здесь, чтобы приступить к новому делу.
— Правовые проблемы?.. Типа «Эй-один»?.. А что будет со мной?
— Побольше отдыхайте, профессор! Нам сказали, что отдых вам просто необходим. — Сотрудник ЦРУ резко повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
«Мне лично неизвестно, действительно ли вам сказали об этом или все это — лишь плод вашего воображения… Как дела, профессор? Уловили теперь что к чему? И что мы поделываем здесь?»
Цирк, да и только! Шарада какая-то!
Но где же номер телефона Мак-Эллистера? Где он? Черт побери, он был записан дважды: один хранится дома, второй — тут, в ящике письменного стола… Да нет же, он в бумажнике!
Уэбб нашел наконец то, что искал. Пока он набирал номер, все тело его дрожало от страха и гнева.
— Приемная мистера Мак-Эллистера! — услышал он женский голос.