- Дурак, что пошел, - беззлобно заметил принц, ощупывая синяки на моем животе с такой силой, что из меня чуть не вышла обратно вся выпитая вода. А я дурак, что разрешил тебе. Когда ты не вернулся, я понял... я понял... сразу точно понял, что произошло и что они собираются сделать с тобой. Боги, что за гнусный мир!
Он на миг замер, дыхание его участилось, он отвернулся, чтобы я не видел, что делает с ним его заклятие. Потом он снова повернулся ко мне. Его холодные неловкие пальцы попытались натянуть на меня штаны.
- Чего мне только нет хватало, так ругани с прекрасной эззарианкой и ее приятелем. - Вспомнив о Катрин, он переключился на другое, за что мои синяки были ему весьма признательны. - Я правильно понял, что ты передал письмо Лидии? Именно это она пыталась сказать мне?
Я кивнул.
- Она была великолепна, правда?
Я снова кивнул.
- Никогда не думал, что она умеет так притворяться. У нее изумительно получилось. Какое у нее было лицо! Какое воодушевление!
- Должно быть, вы имеете на нее особое влияние, раз она так поступила. - Я усмехнулся, а он принял мою усмешку за гримасу боли и возобновил свои манипуляции.
- Благодарю, мой господин. Со мной все в порядке. - Я постарался как можно четче произнести эти слова, чтобы он поверил мне. - А как вы?
- Мы с моим зверем по-прежнему делим одно тело на двоих, - ответил он, опираясь спиной на древесный ствол и отхлебывая из фляги вино. - Я борюсь, с переменным успехом, но рано или поздно зверь прикончит меня. Мой ликай никогда не говорил, как сражаются с такими сущностями.
- Мы найдем...
- Нет. Не надо больше. Катрин объяснила мне, что ты едва ли сможешь помочь, ты не сумеешь сразиться с этим демоном, пока не заставишь свою магию работать.
- У нее не было права говорить это.
- У нее было право, так же как и у меня было право слушать.
- Мой господин...
- Послушай меня, Сейонн. Не перебивай. - Он подался вперед, в его движении было столько силы, что он заставил бы замолчать кого угодно. - Я хочу, чтобы ты дал мне слово... слово эззарианского Смотрителя, что ты не позволишь мне разрушить Империю. Со всем хорошим, что в ней есть. Я знаю, что ты не видел этого, но Империя позволила тысячам людям жить в мире. Тысячи других при этом погибли. Но у нас есть честь и традиции, которые достойны сохранения, они будут полезны. Если б Дмитрий был жив, он рассказал бы тебе, как пытался объяснить это мне последние пятнадцать лет. Я не могу и не хочу допустить ее разрушения. Если меня схватят эти демоны или я обращусь в зверя и не вернусь, убей меня. А когда ты победишь и выгонишь демонов из королевства, расскажи все моему отцу.
- Мой господин...
- Поклянись, Сейонн. Поклянись, что я умру от руки воина, а не стану диким зверем и не останусь им. - Я заметил, как он сдерживает готового вырваться наружу шенгара. Невозможно было представить, сколько сил стоит ему подобное сопротивление.
- Да, господин.
Наверное, источник, из которого мы пили, был святым. Или один из удачных ударов стражников поставил все на свои места. Или помогло то, что теперь мы оба знали одну боль и одно отчаяние, но я вдруг ясно осознал то, что только ощущал все это время. И нашел слова, выражающие мои мысли:
- Если бы мы могли сочетать вашу волю и мою силу, ни один демон не устоял бы перед нами. - Я бросился на траву, чувствуя, как слипаются веки и заплетается язык.- К несчастью, единственный путь для вас оказаться в том месте - позволить демону Каставана перейти в вас.
Сон тяжело навалился на меня, превратив в ночь сияющее утро. Когда я уже почти совсем растворился в забвении, почувствовал, как принц закутывает меня в плащ и шепчет мне на ухо:
- Я был бы счастлив сражаться вместе с тобой, Сейонн.
Пробудился я уже после полудня. Рядом со мной в траве лежали сломанные стальные браслеты.
Глава 32
- Как вы позволили ему уйти? - напустился я на Катрин и Хоффида, очнувшись от целебного сна. - Вы понимаете, что он задумал? Этот упрямец, этот глупец собирается отдать себя келидцам. - Я был вне себя от ярости, беспомощности и горя.
- Он прав. Ты не мог ехать дальше в таком состоянии, - ответила Катрин, даже не делая попыток оправдаться. Это она заставила меня спать целый день, чтобы залечить мои раны. - А если бы мы позволили тебе ехать за ним, ты был бы не в состоянии сражаться. Твоя жизнь важнее, чем его. И я не собираюсь обсуждать это.
- Александр ценнее нас всех, вместе взятых. Он изменит мир. Неужели никто, кроме меня, не видит этого?
Александр встретился с Катрин и Хоффидом на перекрестке, где они ждали его возвращения. Он вернулся один, но сказал им, что я жив, хотя и ранен, и что меня найдут возле ручья. Потом он велел Хоффиду снять с моих рук железные браслеты.
- Он просил передать, что в последний раз это было особенно долго, сказал Хоффид, когда моя злость на друзей прошла и я успокоился. - Еще он сказал, что во всем виновата его проклятая гордость. Но он хочет, чтобы ты знал, ты волен поступать так, как сочтешь нужным, еще он просит, чтобы ты помнил о данной клятве. - Хоффид нахмурил брови и нерешительно потер руки. - Он велел передать тебе еще одно. Сказал, что Вейни, я решил - это чье-то имя, - обычно вывозил своих рабов в пустыню, где он со своими друзьями охотился на них ради развлечения, - Хоффид положил руку мне на плечо:
- Он ведь не угрожал тебе, нет? Он не стал бы так делать?
- Нет, это не угроза - это был дар.
Александр прекрасно понимал, что мы не сможем догнать его. Муса был лучшим скакуном в Империи. Но раз уж мы выехали, я не собирался медлить. Я скакал вперед как сумасшедший, останавливаясь, только чтобы дать благородным животным отдохнуть.
Если Александр проиграет, мир изменится. Была еще одна вещь, которой принц не хотел понимать: если демоны захватят его, он уже не сможет сражаться рядом со мной. Его душа станет для меня полем битвы, а все его силы, устремления и возможности будут использованы демонами для сотворения моего врага. Демоны будут знать обо мне все, что я рассказывал Александру, включая мое имя. Я проклинал свой глупый язык, который в минуты слабости столько рассказал Александру. Я боялся, что он задумает убить нас обоих... и еще тысячи других людей, после того как демоны получат то, о чем мечтают.