Одни молчат, когда не могут говорить неправду. Другие пытаются достучаться до сердец современников, если чувствуют, что молчание предательству подобно. Достучаться до сердец тех, кто действительно хочет их услышать, ибо настоящий интеллигент служит своему народу даже в самые сложные периоды истории страны, в которой он родился и живет. Сейчас остается только гадать, не была ли попытка реанимировать старый роман попыткой обратить внимание проницательного читателя на «оригинал». Ситуация для советской литературы действительно неординарная – по сути два разных произведения с одинаковым названием, написанные одним автором. Ведь «Вор» первой редакции не издавался с 1935 года. И любителя литературы не могло не заинтересовать, что же хотел исправить писатель, продублировав свой труд. Здесь то и подстерегает читателя настоящее открытие. Сравнение не в пользу «Вора», но в пользу автора, написавшего его первый вариант.
Однако время не стоит на месте, эпоха сменяет эпоху. А диалог, начатый с читателем в 20-е годы, не завершен. Выясняется, что Пчхов времен НЭПа отчасти прав, уверяя Векшина и Фирсова, что «нет там ни верха, ни низа» и черный демон, отвергнутый Богом, летел, увлекая за собой, обманутых им людей, из Рая в неизвестность. Фирсову приходиться прятаться за спины своих многочисленных двойников, словно бы опасаясь, что его высказывания о свободе творчества будут вновь неверно истолкованы критиками его повести. «Интеллигентский анархист» не прекращает борьбу в душе писателя с ангажированным ремесленником, обласканным власть предержащими. Диалог с читателем, продолженный во второй редакции «Вора», Леонов переносит на страницы последнего своего романа.
В первых отзывах критики на публикацию «Пирамиды» отразились растерянность и непонимание, что во многом объясняется не только крайней сложностью конструкции романа и плотностью его историко-культурных реалий, но и незавершенностью. «Пирамида» – странная книга, с трудом поддающаяся критическому осмыслению», – писал один рецензент. «Не каждый отважится «наводить критику» на патриарха нашей литературы. …Не этими ли причинами, в частности, объясняется такое, мягко говоря, мало заинтересованное внимание критики к «Пирамиде»?» – замечает другой. Тем не менее, многими авторами отмечалось, что «Пирамида» Л. Леонова вобрала в себя реминисценции ранних работ. А. Казинцев определил жанр «Пирамиды» как классическую мениппею, где широко использованы элементы социальной утопии, резкие переходы от Неба к преисподней, от верха к низу, вставные жанры (новеллы, письма, речи и пр.), злободневная публицистика. Все эти художественные принципы в равной степени характерны и для художественного построения «Вора».
Герой «Вора» Векшин отправляется из Москвы в родную деревню, встречается и с подонками, и с социальными выдвиженцами. В «Пирамиде» о. Матвей так же предпринимает путешествие по стране, где сталкивается с людьми из разных социальных слоев. Беседы Фирсова из «Вора» с Пчховым, Векшиным, Доломановой или Агеем находят свое продолжение в разговорах о. Матвея с Шатаницким, Вадимом Лоскутовым, Никанором Шаминым и автором. Эти философские диалоги и монологи, где герои, независимо от их социального положения, способны мыслить категориями и образами, какие доступны лишь людям высокого интеллектуального развития и широкой эрудиции. Герои «Вора» и «Пирамиды» очень редко обрисовываются в конкретно-бытовых ситуациях и гораздо чаще обретают свою характерность в категориях обобщенно-философских. Если в «Воре» все герои романа тянуться к Пчхову, то в «Пирамиде» такая же роль предоставлена о. Матвею.
Если в «Воре» два сюжета – история участия Векшина в гражданской войне и его воровские похождения – вписаны в третий, в историю создания Фирсовым повести о Мите Смуровом, то в «Пирамиде» не менее сложная композиция вбирает в себя страницы произведения Вадима Лоскутова. Как «Вор», так и «Пирамида», построены по принципу «кольцевой композиции», когда кульминация действия романов завершается там, где она начиналась. Определяющей в обоих романах становиться роль автора, являющегося непосредственным участником событий.
Тема нравственной деградации двух главных героев в разных романах столь же «параллельна». В «Воре» эгоцентризм Векшина делает несчастными всех окружающих его людей. В «Пирамиде» отступничество старшего поповича от Бога и от отца, всю жизнь служившего Богу, приводит к нравственному страданию сестры Дуни и к моральному надлому младшего брата.