— У дороги неглубокий снег, — сказал Саня. — Я снимал со вспышкой. Кажется, получилось идеально.
Я подняла бумагу и поднесла ее к лампе.
— Завтра пойду в библиотеку, — обещала я.
— И в класс информатики, — добавил Саня.
— Деловой, — устало улыбнулась я.
Он рассмеялся.
В ту ночь он первый раз спал со статуэткой волка.
Англоязычный интернет дался мне с трудом. Спасибо учителю информатики. Он был очень мил. Мне даже не пришлось говорить ему о том, что человек, которого я ищу, умирал от той же болезни, что и мой брат.
Помню, как впервые, еще на экране компьютера, увидела фотографию Райли Стентон. Девушка стояла на берегу моря. За ее спиной была страшная черная скала, которая надрезала пасмурный песчаный пляж и корявой вершиной устремлялась к небу. Райли была в пушистом клетчатом свитере, в ее глазах светились синие огоньки, а коротко стриженные светло-русые волосы не доставали до плеч. На руках у девушки сидел огромный белый кот. Вместе они выглядели такими домашними, такими чужими на фоне этого сурового побережья.
Помню, что мне пришла в голову странная мысль: «Мы могли бы дружить с ней». Хотя, судя по словам Валерия, дружить с ней могли очень многие. А потом у меня снова появилось чувство дежавю. Я смотрела на Райли и понимала, что в ней и во всем, что происходит вокруг, есть что-то, что я не могу охватить одним взглядом. Сходились какие-то ничтожные вероятности. Мир ткался, как огромный узорчатый ковер. И где-то — возможно, в руках мужчины из дома с аистами — был узелок, вокруг которого собиралось все.
Из класса информатики я унесла двадцать страниц англоязычных распечаток, в которых ничего не понимала. Потом пошла в библиотеку.
Следы были волчьи. Я определила это не сразу. Ключом оказалась рекомендация про спичку. «Средние пальцы волка значительно выдвинуты вперед. Между средними и боковыми пальцами можно положить поперек отпечатка воображаемую спичку, — утверждал источник. — Пальцы собаки, напротив, стоят близко друг к другу, когти боковых пальцев начинаются на том же уровне, где находится серединка подушечки средних пальцев».
След Райли был вытянутым, волчьим, на удивление легким и стройным, даже легче и грациознее, чем следы тех волков, которые приводились на иллюстрациях охотничьего справочника. Быть может, дело было в ее поле и возрасте.
По дороге домой я поняла, что близок Новый год. В окнах магазинчиков, сгрудившихся вдоль станционной платформы, мигали огоньки. В перелеске, где мы впервые встретились с Валттери Лайне, кто-то украсил одну из елок копеечными пластиковыми шарами. Они мерцали золотом среди запорошенных ветвей. Вышло действительно красиво.
— Видно, я не зря учил английский, — сказал Саня, когда я передала ему стопку страниц, посвященных истории английской девочки.
— Ты будешь их разбирать? — ужаснулась я.
— Понемногу, — ответил брат. — Делать мне все равно больше нечего. Что со следами?
Я рассказала про фокус со спичкой.
— У него вместо собаки волк, — подытожил Саня. — У него на доме живут черные аисты. Он проникает в сны. Он подарил мне странную вещь. Кто он такой, Лиз?
— Финский бизнесмен, — вспомнила я.
— Может быть, — согласился брат. — Может быть, он владеет сетью бензоколонок или закусочной в Хельсинках. Но только это ничего не объясняет. Что он такое?
— Друг Зверей и Птиц, — ответила я.
Не помню, как это получилось. Слова сложились сами собой и сразу превратились в формулу.
— Друг Зверей и Птиц, — повторил Саня.
С тех пор мы всегда называли Валттери Лайне именно так.
Занятия в школе кончились двадцать шестого. В один из последних дней декабря я проснулась от ощущения присутствия.
…Он как тепло…
…Он как холод…
…Он как воздух…
Мне вспомнились слова Сани: «Ты знаешь, что в комнате тепло, даже если не знаешь, где обогреватель». Я поняла, о чем говорил брат. Рядом. Я лежала с открытыми глазами. Сумерки. И очень тихо. В какой-то момент мне стало казаться, что я слышу, как кружится пыль, как снег ложится на подоконник.
…Брат? Ты дышишь?..
…Может, я одна во всем доме? Во всем мире?..
Я скинула одеяло и спустила ноги с кровати. Мои движения тоже были бесшумны. Мне пришла мысль, что, возможно, я оглохла. Я посмотрела в окно и поняла, что уже не ночь. Было около девяти утра. Начинался рассвет. Самый тихий рассвет во всем мире.
— Саня?
Брат не отозвался. Я встала и увидела его. Второй ярус кровати находится на уровне моего подбородка. Саня лежал на спине. Я видела его лицо в профиль. Оно казалось точеным, спокойным, почти мертвым. На его груди, сверкая желтыми глазами, сидел волк. Нет, не просто сидел. Он двигался.