– Не забыл значит! Вот и ладно. Только помнится, что в ту пору ты не выкал и не называл меня по имени-отчеству. Для меня будет приятно, если ты не станешь изменять старым привычкам.
– Хорошо, тетка Ирина, – отозвался Гладилин, как в старые, добрые времена.
Ирина от души рассмеялась и сказала:
– Вижу, что быстро усваиваешь уроки. Ну, располагайтесь, а я мигом на стол соберу.
Через четверть часа они уже сидели за столом и, чокнувшись рюмками, выпили за встречу.
– Если честно, то я думала, что ты нас и на порог не пустишь, – призналась Анна. – Мы даже со Стасом поругались из-за моей прошлой выходки.
– Кто старое помянет, тому глаз вон. – Ирина не изменяла своим принципам.
– Спасибо тебе! – растроганно произнесла младшая сестра. Она протерла глаза, ей почему-то казалось, что в такой момент обязательно должны выступить слезы раскаяния. Но глаза оставались сухими.
– Достаточно уже о грустном, – прервала Ирина покаяние гостей. – Сменим тему.
– Действительно, Анют, Ирина права, – сказал Стас и обратился уже к хозяйке: – Расскажи лучше о племянниках и племяннице. Они наверное теперь уже все взрослые.
– Младшая дочка Люба последний год в школе учится, Сережа в армии служит, а старший сын Алексей живет в Саратове. У него дочка всего на год младше Любы.
– Орел, – отпустил Гладилин комплимент в адрес племянника.
– Еще какой орел. На нем все благосостояние семьи Казаковых держится, а мы не бедствуем. Правда, ему пришлось пройти через многие лишения, но сейчас вроде бы все наладилось. – Ирина не стала вдаваться в подробности.
– Если мне не изменяет память, последний раз ты родила двойню, – сказала Анюта без задней мысли. И гости заметили, как моментально лицо хозяйки залилось краской.
– Изменяет! – ответила она каким-то надорванным голосом.
Наступила пауза. Резкая перемена в настроении Ирины удивила гостей и они не знали, о чем говорить дальше. Положение спас стук входной двери.
– Любушка из школы вернулась, – спохватилась старшая сестра, готовая вот-вот расплакаться и с трудом сдерживая подступивший к горлу комок.
– Здравствуйте! – В комнату вошла девушка, настоящая красавица.
– Здравствуй, принцесса! – не удержался от похвалы Станислав Евгеньевич. – Несомненно, за тобой как минимум полшколы мальчишек ухлестывает. Редко встретишь, чтобы природа одного человека одарила столькими достоинствами во внешности.
– Да нет во мне ничего особенного. – Люба скромно прикрыла длинными ресницами огромные голубые глаза, которые прекрасно сочетались с длинными, темными волнистыми волосами, раскинутыми на плечах.
– Она точная копия нашей бабушки, та даже в старости казалась настоящей красавицей, – вмешалась в беседу Анюта.
– Да, – согласилась Ирина. – Но странно, что ты ее помнишь, ведь она умерла, когда ты была еще совсем крохотной.
– Помню, – твердо произнесла гостья. – Да у меня и фотография ее сохранилась.
– Совсем засмущали девушку, – пристыдил Станислав Евгеньевич женщин. – Она после школы, голодная. А вы тут со своими воспоминаниями о далеких предках.
– Будешь кушать? – спросила мать.
– Буду, хоть и нет особого аппетита. Должна же я познакомиться с гостями, отпустившими относительно моей особы немало комплиментов, – и она придвинула стул к столу на свободное место.
– Анна Анатольевна, – представилась женщина.
– Твоя родная…
– Тетя, – перебила ее Люба, подвигая к себе тарелку с горячим блюдом.
– Догадливая, – улыбнулась Анюта.
– Сложновато пришлось, – пошутила школьница.
– Особенно после того как, как вы с мамой чуть ли не час вспоминали свою бабушку.
– Ну, а я Станислав Евгеньевич, соответственно муж Анны Анатольевны.
– Очень приятно, – деланно улыбнулась девушка.
– Нужно отдать должное, что мама частенько вспоминала вас, но я почему-то была уверена, что это плод ее фантазий.
– Не груби, дочка, – урезонила ее мать.
Люба пожала плечами и увлеклась едой, изображая, что у нее проснулся внезапный аппетит.
– Может еще по рюмочке, – предложил Станислав Евгеньевич, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость.
– Не откажусь, – сестры отозвались в один голос, чему даже Люба искренне улыбнулась.
– Схожу на кухню, – сказала хозяйка, после того, как выпили. – Принесу еще одну бутылочку, – и она покинула гостей.
Любопытная Анна Анатольевна решила воспользоваться моментом и, повернувшись к племяннице, спросила:
– Что случилось с твоим братом?
– А что с ним могло случиться? – не поняла девушка. – Просто он живет в другом городе.
Она отвечала осторожно, потому что не знала, рассказала мать или нет о том, что Алексей многие годы числится в розыске и о том, что у него теперь другая фамилия.
– Я имею в виду младшего, – сказала тетя, чем сняла напряжение с собеседницы.
– Этот в армии, – спокойно ответила Люба. – Через полгода уже вернется.
– Меня интересует самый младший, с которым ты родилась в один день.
Гостью уже начинала раздражать, как ей казалось, тупость собеседницы.
– Но у меня только два брата. – Девушка отодвинула тарелку и в изумлении уставилась на родственницу.
– О чем вы тут без меня беседуете? – поинтересовалась вошедшая Ирина Анатольевна, ставя на стол бутылку водки.
Люба перевела непонимающий взгляд на мать:
– Тетя интересуется братом, с которым я будто бы родилась в один день.
– Я уже раз дала тебе понять, чтобы ты не затрагивала этой темы, – повысила Ирина голос на сестру.
– Господи, откуда ты взялась! Ты приносишь мне одни несчастья! – Она без сил опустилась в кресло, стараясь ухватить ртом как можно больше воздуха, которого почему-то стало катастрофически не хватать.
– Тебе плохо? – Дочь подлетела к матери и взяла ее за руки. – Может, «Скорую» вызвать?
– Не нужно, сейчас пройдет. – Дыхание у Ирины Анатольевны постепенно восстанавливалось.
Она выпрямилась в кресле, держась одной рукой за сердце, вторая оставалась у Любы.
– Пожалуйста, прости! – Младшая сестра подошла к старшей. – Я понятия не имею, какая трагедия произошла с твоим сыном. – В том, что ним приключилось что-то ужасное, она даже не сомневалась. – Но откуда мне было знать, что одно упоминание о нем вызовет у тебя такое негодование. Ирина высвободила у дочери вторую руку и отчаянно замахала ею, говорить она уже не могла.
– Замолчи немедленно! – подал голос Гладилин. – Неужели не видишь, что ей нехорошо.
– Молчу, молчу, – тут же отозвалась Анна Анатольевна.
– Дочка, иди в свою комнату, – тихо попросила мать.
– Может все-таки вызвать врача? – спросила Люба, обеспокоенная состоянием матери.
Но после того, как мать покачала головой, нехотя покинула комнату.
– Садитесь! – обратилась хозяйка к гостям, застывшим в нерешительности посреди комнаты. – Я все расскажу вам.
– Если тебе тяжело вспоминать это, то не обязательно просвещать нас, – на всякий случай предостерег Станислав Евгеньевич.
– Если я не покаюсь в содеянном, будет еще хуже. Больше нет сил носить все это в себе.
Гости тихонько сидели на стульях, приготовившись слушать.
– Ты помнишь наш последний разговор по междугородке? – Ирина Анатольевна бросила недобрый взгляд на сестру, от которого у Анны пробежали мурашки по спине.
– Я же уже извинилась, – виноватым голосом произнесла она.
– Речь сейчас не о тебе. В ту пору муж был в могиле, старшенький под следствием, а я осталась одна с тремя детьми, без копейки денег. К тому же, двое детей грудных. Выйти на работу не имела возможности, а они есть каждый день просят. Сама существовала впроголодь, но это ладно. Вот только грудное молоко начало быстро убывать и я поняла, что не смогу троих вытянуть. Одним словом, подбросила я сына на дачу кому-то из обкомовских работников. – Она закрыла лицо руками и горькие слезы раскаяния моментально смочили их.