Каждый раз, когда ей удаётся приготовиться к трудностям, мир словно смеётся над ней, отправляя в лицо очередную порцию пыли. Ей никогда не хватает возможностей, чтобы с достоинством встретить очередное препятствие, хладнокровно с ним разобраться и двинуться дальше в ногу со временем.
Этот мир опережал её ровно на шаг. Сколько бы она ни пыталась нагнать его — бесполезно. И только этот ручей продолжает журчать, как ни в чём не бывало. Мягкий мох согревает тяжёлые камни, деревья охлаждают уставшие ветви в воде и пузырьки белой пены продолжают самозабвенно вздуваться на её бурлящей поверхности. Во всём окружающем Цайхуа сумасбродстве одна только природа не утратила своей безмятежности. И это вселяло надежду.
Раздвинув колючие ветви кустарника, Цайхуа недовольно скривилась — ну вот, очередная царапина! Однако долго сердиться ей не пришлось. Открывшаяся взору тихая заводь по истине завораживала, отдаваясь в душе до боли знакомым, но непонятным ей тёплым чувством. Струи воды пробивались между камнями, сливаясь в один небольшой водопад. В его искрящихся брызгах запуталась радуга. Водоём неглубокий и чистый, в зеркальной поверхности поселилась лазурь беспредельного неба. Вся небольшая поляна усеяна колокольчиками того редкого пурпурного цвета, какой нечасто встретишь в природе. И этот благоухающий ковёр из соцветий вдруг отозвался в груди лёгкой, почти незаметной ноющей болью. Кусты и деревья ограждали этот уголок волшебства от посторонних взглядов, словно пытались его защитить от всех возможных невзгод. Именно поэтому здесь было невероятно спокойно.
Цайхуа уселась у самой воды и, открыв книгу на нужной странице, бегло пробежалась по строчкам. Движения, которые она собралась отточить, были настолько простыми, что девушка даже смутилась. В то время как сверстники учат серьёзные техники, поражающие своей красотой, ей предстоит размахивать кулаками по одной и той же незамысловатой траектории. «Кулак восходящего солнца», «защита восьми небожителей» … В этих техниках сложными были только названия. Ну и зачем ей всё это учить? Увидит кто её за этим занятием — засмеёт.
Девушка захлопнула книгу и сосредоточилась на дыхании. Тихая жизнь этого скрытого мира природы успокаивала Лу Цайхуа, а шум водопада словно подбадривал своей непоколебимой настойчивостью. Как бы стыдно ей ни было возвращаться к самым азам, в душе она понимала: без прочной основы не построить крепкие стены. Главное — её никто не увидит, а уж дальше дело за ней. Она научится себя защищать!
Просветлённая уверенно встала и прислушалась к своим ощущениям. Духовной энергии мало, но сейчас заниматься её накоплением попросту некогда. В целом, состояние сносное, не считая пары ссадин под рёбрами и свежей царапины.
Стоп! А куда подевался тот самый порез на плече, полученный во время схватки с демонической тварью? Цайхуа слегка сжала то место, по которому несколько дней назад полоснул ржавый нож, однако ничего не почувствовала. Отсутствие травмы она заметила только сейчас. Неужели тот человек, что спас её, когда она потеряла сознание на подходе к деревне, ещё и рану её залечил? А такое возможно? И кто вообще её благодетель? На этот вопрос, вероятно, она уже никогда не узнает ответа. А ведь ей в самом деле стоит поблагодарить того человека…
Девушка устало вздохнула и сорвала колокольчик. Вдохнув его аромат, она вновь ощутила в груди щемящую боль.
— Любимые цветы Чэньсина, — раздался за спиной голос Лунху Чжао.
От неожиданности просветлённая вздрогнула и чуть было не плюхнулась в воду. В последний момент сереброволосый мужчина ухватил девушку за запястье и одним быстрым движением поставил её на ноги.
Не то усмешкой, не то хитрой улыбкой сияло его молодое лицо, но в глазах, цвета вечернего неба, невозможно было найти ничего, что напоминало бы смех. Он выглядел даже моложе Мао Шуая, но его побелевшие волосы, словно покрытые инеем, говорили совсем об обратном.
Бессмертные просветлённые неизбежно седели, если им удавалось прожить пару веков, и цвет волос служил единственным доказательством их долгожительства. Несомненно, Лунху Чжао немало повидал за всю свою жизнь. Может поэтому он слегка помутился рассудком и так странно себя с ней ведёт? Впрочем, этот просветлённый спас её от падения в воду, за что ему большое спасибо.
— Что вы здесь делаете? — кисло спросила Лу Цайхуа, опустив взгляд на книгу.
Красная обложка одиноко ютилась в траве, напоминая о не состоявшейся практике техник.
— Разве вы не должны сейчас быть с главой школы?
— Мой мальчик, я тебе помешал? — вскинул брови мужчина. — Я просто хотел насладиться ароматом этих цветов. Пожалуй, они единственные на этой горе позволяют забыть о забытом… Орхидеи здесь, увы, не растут.
Ну вот, снова эти непонятные речи. Лу Цайхуа чуть нахмурилась и отбросила в сторону сорванный колокольчик.
Мир не станет ждать, пока она обучится новым приёмам. Нужно как-то намекнуть об этом учителю.
— Я тут основами заняться пытаюсь, как вы мне советовали. Если я снова потеряю время, то не подготовлюсь к новым трудностям. И вообще, — для убедительности просветлённая воздела к небу указательный палец, — я упустила уже столько возможностей. Будь у меня опыт и знания в нужный момент, я бы справилась со всеми испытаниями!
И ведь правда. Победа над Чэньсином, информация о демонической чашке и владение мечом — всё это было бы её достижениями, окажись она в те моменты сильнее, умнее и опытнее. Но, как обычно, все сложности она встречала с пустыми руками. Ей просто не хватало времени как следует подготовиться к ним.
— Ты никогда не будешь готов ко всем трудностям сразу, — возразил Лунху Чжао. — Их не предскажешь. И к ним нельзя подготовиться. Смысл ведь в том, чтобы научиться справляться с ними тогда, когда встретишь их. Именно в трудностях мы находим возможности: они заставляют нас двигаться дальше, расти и становиться сильнее. В этом заключается жизнь.
Лунху Чжао не стал дожидаться ответа. Протянув к Цайхуа раскрытую ладонь он вдруг попросил:
— Дай-ка взглянуть на твой меч.
Погрузившись в раздумья над словами мужчины, Цайхуа пропустила мимо ушей его реплику. И только когда он озвучил просьбу повторно, девушка в замешательстве протянула ему свои ножны.
Глаза бессмертного вспыхнули любопытством.
— Так и знал, что это другой меч, — сообщил он, проведя пальцами по тонкому лезвию. — Но тоже сделан Тай Хуэем. Причём, это одна из его ранних работ. Мой мальчик, зачем он тебе?
— Кто такой Тай Хуэй? — проигнорировала странный вопрос Цайхуа.
Оружие в руках Лунху Чжао преобразилось на глазах. Некогда тусклый клинок, окутанный теперь духовной энергией, ярко сиял в лучах солнца, переливался серебристыми искрами, и даже его рукоять, увесистая, но при этом изящная, казалось, излучала решительность. Этот меч заслуживал другого хозяина.
— Что? — опешил мужчина. — Два твоих меча изготовлены этим потрясающим мастером, а ты и имени его не знаешь? Подожди. Ты ведь провёл в этой школе несколько лет! Как можно забыть имя главы?
— Я не понимаю о чём вы, — резко ответила девушка.
То, что этот учитель продолжал её принимать за кого-то другого, начало раздражать. Может, стоит уже прояснить ситуацию? Но если просветлённый узнает, что она не является парнем, пустит ли он её на занятия?
— Странствия меняют людей, — обречённо вздохнул Лунху Чжао и картинно прикрыл ладонью лицо. — Странный ты стал. Я же помню, последний свой меч Тай Хуэй изготовил лично для тебя. Но если не хочешь об этом, я не буду настаивать.
— Так кто такой Тай Хуэй? — настойчиво повторила девушка.
— Мой мальчик, Тай Хуэй — бывший глава школы Чэнсянь и последний мастер меча, — не отнимая руки от лица, он окинул её подозрительным взглядом через щель между пальцами. — После смерти своей младшей дочери он отправился в Тихие земли. Тебе что, память отшибло?
Девушка невольно поёжилась. Ситуация стала опасной. В чём именно заключалась эта опасность, Цайхуа понять не могла, но тело её вдруг охватило такой волной напряжения, словно должно было случиться что-то ужасное. Что-то такое, после чего её жизнь никогда не вернётся в прежнее русло. Взгляд её скользнул по макушкам деревьев, зацепился на миг за пурпур цветов и вернулся к лицу собеседника.