Он даже не понял, откуда пришла беда. Мощный удар в бок швырнул Ищейку на землю. Он вскочил, но его снова сбили с ног. Он боролся, однако неведомый враг был пугающе силен. Не успел Ищейка опомниться, как его уложили на обе лопатки в грязь, и винить за это следовало только себя. Себя, трупы и туман. Крепкие пальцы обхватили шею и начали сжиматься.
— Кхх… — извиваясь, прохрипел Ищейка.
Похоже, конец. Все надежды обратились в грязь. Пришел и за ним великий уравнитель…
Пальцы неожиданно ослабили хватку.
— Ищейка, — раздался над ухом голос, — ты, что ли?
— Кхх…
Противник выпустил горло. Ищейка жадно глотнул воздух. Сильная рука потянула его за куртку вверх.
— Твою мать, Ищейка! Я ведь мог тебя убить!
Теперь он узнал голос. Черный Доу. Черт бы его побрал! Ищейка и злился от того, что чуть не умер, и глупо радовался, что еще жив. Доу захохотал — резко, хрипло, точно каркающий ворон.
— Ну как, очухался?
— Обычно со мной здороваются более любезно, — просипел Ищейка, с трудом втягивая воздух.
— Да ты, считай, везунчик. Я мог поздороваться и менее любезно. Я ведь принял тебя за Бетодова лазутчика. Думал, ты ушел в другом направлении, вверх по долине.
— Как видишь, нет, — хриплым шепотом отозвался он. — А где остальные?
— На холме, разведывают окрестности. Туда треклятый туман не поднялся.
Ищейка кивком указал в сторону, откуда пришел.
— Там трупы. Целая гора.
— Прямо гора? — уточнил Доу, будто сомневаясь, что Ищейка представляет, как выглядит гора трупов. — Ха!
— Гора, не гора — порядочно. По-моему, союзники. Видимо, была стычка.
Черный Доу снова захохотал.
— Стычка? По-твоему?
Что он хотел этим сказать, Ищейка не понял.
— Вот дерьмо, — пробормотал он.
Они стояли на холме, все пятеро. Туман рассеялся. О чем Ищейка почти жалел. Вот, значит, почему усмехался Доу… Мертвые тела усеивали всю долину: лежали на высоких склонах, торчали из-за камней, темнели среди кустов. Словно высыпанные из мешка гвозди, изувеченные мертвецы в неестественных позах валялись в зеленой низине, на бурой грунтовой дороге; целая гора трупов высилась на берегу реки. Из-под клочьев уползающего тумана постепенно появлялись руки, ноги, сломанное оружие, искореженные доспехи. Куда ни глянь — всюду убитые: жертвы стрел, мечей, секир. От тела к телу, хрипло перекрикиваясь, прыгали вороны. У них нынче настоящее пиршество. Давно Ищейка не видел таких масштабных сражений… Вид поля боя пробудил в нем горькие воспоминания. Кошмарные воспоминания.
— Вот дерьмо, — повторил он.
Других слов на ум не приходило.
— Думаю, союзники шли вверх по этой дороге, — хмуря брови, проговорил Тридуба. — Наверное, торопились. Надеялись застать Бетода врасплох.
— Разведка у них, похоже, никудышная, — пророкотал Тул Дуру. — Похоже, это Бетод застал их врасплох.
— А может, стоял туман, — предположил Ищейка. — Как сегодня.
Тридуба пожал плечами.
— Возможно. В это время года туман — обычное дело. Как бы то ни было, усталые после долгого дневного перехода солдаты колонной шагали по дороге. Бетод обрушился на них с этого холма и с того гребня. Сначала пустил лучников, чтобы разогнать строй, затем со склонов с ревом посыпались карлы. Думаю, союзники быстро сломались.
— Еще как! — хмыкнул Доу.
— И тогда началась резня. Их рассеяли по дороге и приперли к реке. Бежать особо некуда. Некоторые скидывали доспехи, некоторые пытались переплыть реку в полном снаряжении, сбивались в группки, лезли по головам друг друга, а вокруг сыпались стрелы. Возможно, кому-то удалось добраться до того леса, но вряд ли они спаслись. Бетод всегда держал наготове конницу — смести крошки после пиршества.
— Вот дерьмо, — процедил Ищейка.
Его тошнило. Он как-то побывал в шкуре проигравших, и воспоминания остались не самые приятные.
— Ювелирная работа, — сказал Тридуба. — Надо отдать Бетоду должное, свое дело он знает, как никто другой.
— Что, вождь, значит, конец? — спросил Ищейка. — Победа за Бетодом?
Тот медленно покачал головой.
— Южан хватает и за пределами этих краев. Большинство живет за морем. Говорят, их так много, что не сосчитать. Больше, чем на Севере деревьев. И со временем они сюда подтянутся. Это только начало.
Ищейка обвел взглядом сырую долину, скрюченных и распластанных на земле мертвецов, груды бездыханных тел. Корм для стервятников.
— Для них уже конец.