Елена Михалкова
Прежде чем иволга пропоет
© Михалкова Е., 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Глава 1
Как я здесь оказалась?
Благодаря роману «Униженные и оскорбленные». Нет, серьезно. Потрепанная книжка в бумажной обложке валялась в «обменном пункте» – на батарее в подъезде. Я сунула ее в рюкзак. Забегая вперед, скажу, что она стала единственным, что мне удалось забрать из собственного дома.
Я вспомнила о ней, когда ловила на трассе попутку. Не совсем точное слово: пути-то как такового не было, лишь намерение убраться отсюда как можно дальше. Да, в Москве я нашла бы и работу, и крышу над головой, но иногда дорога в ад выстлана именно разумными решениями.
Так что я выбрала неразумное.
Пока на шоссе не было машин, я уткнулась в роман. Какой смысл голосовать, если тебя никто не видит? Но серая «Тойота» подъехала бесшумно и обнаружила себя только тогда, когда из-под колес полетел гравий прямо мне под ноги.
– Что читаем? – спросил водитель, опустив стекло.
Молодой парень. Глаза темные, быстрые, веселые. Лихач, могу поспорить.
Я убрала книжку за спину и наклонилась так, чтобы его лицо оказалось на уровне моего.
Рассказы о том, что за десять секунд можно оценить, насколько опасен человек, – вранье. Здесь или повезет, или нет. Но что действительно можно проверить, так это запах от водителя.
У меня чертовски хорошее обоняние. Никогда не видела от него ни малейшей пользы. Три часа в компании мужчины в несвежих носках – и вы будете молиться о насморке.
Так что я всего лишь принюхалась.
Лимонный освежитель воздуха и одеколон с нотами апельсина. Да ты у нас, дружок, любитель цитрусов? Во всяком случае, парень не курил в машине, а это уже было неплохо.
– Не подбросишь до Твери? – спросила я.
Не знаю, откуда взялась Тверь. Возникла в последнюю секунду, должно быть, по созвучию: мне вдруг пришло в голову, что передо мной должна открыться новая дверь. Дверь – Тверь, понимаете? Ладно, я не претендую на то, чтобы сказать новое слово в поэзии. Но смешно же!
Знай я, куда приведет меня эта дверь, шарахнулась бы от «Тойоты» как от гроба со своим именем на крышке.
– Надеюсь, это не пособие по ограблению водил? – неуклюже пошутил он.
Я показала Достоевского, и парень округлил глаза.
– Ты с филфака, что ли?
– Нет, просто книжка нравится.
– Ладно, забирайся.
По дороге он болтал о себе (жена, ипотека, родители на Урале, брат-неудачник, дети-бандиты). Пытался и меня расспросить, откуда я взялась на обочине, в мартовской грязи, с томиком Достоевского, но быстро понял по моим ответам, что я не из тех, кто любит исповедоваться случайным попутчикам. Надо отдать парню должное: он тут же отстал.
Правда, не удержался, чтобы не продемонстрировать, как круто он водит. От обгонов и резких торможений на скользком шоссе меня начало укачивать, и я незаметно задремала.
Проснулась оттого, что заглушили мотор.
Мы стояли на асфальтированной площадке перед длинным одноэтажным строением из белого кирпича. Обшарпанная вывеска гласила: «КАФЕ ПРИБОЙ».
– В уборную заскочу, – сказал Игорь. – Тебе не надо? До Твери еще минут сорок.
Я покачала головой и вышла размяться.
Дальний конец площадки был занят тремя грязными фурами. Легковушек, кроме нашей, не оказалось, но, судя по размерам стоянки, это место было рассчитано на большое количество машин.
На двери кафе висело объявление всего из двух слов: «Требуется официантка», написанное от руки.
Мой перевозчик все еще топтался около биотуалета, дожидаясь своей очереди, и я вошла внутрь.
Просторное помещение. Много столиков, но безлюдно. Заняты были только два места, и, приглядевшись, я поняла, что это водители фур.
Похоже, мы попали в тихий час.
Возле окна возился парнишка лет шестнадцати, размазывая пыль по стеклу сухой тряпкой. Между рамами лежали ногами кверху три засушенные мухи.
– Привет, – сказала я. – Кто у вас за старшего?
– Дядя Паша, – буркнул тот, не оборачиваясь.
– Как бы с ним поговорить? Насчет работы.
Паренек сунул тряпку за батарею и убежал.
Ждать пришлось долго. От нечего делать я стала считать машины, проносящиеся по трассе.
Полезно время от времени останавливаться и подбивать баланс: что у меня в плюсе, а что в минусе? «Осознанность – это навык», – учил Ясногородский.
Итак, шестого марта две тысячи девятнадцатого года у меня не имелось: денег, своего дома, работы, профессии, друзей, семьи… И завтрашнего дня.
А что у меня есть?
– Это ты меня искала?
Здоровенный красномордый дядька в тельняшке стоял, сложив руки на груди. Разглядев меня, он фыркнул. Остро пахнуло чесноком. Хороший запах! Многие со мной не согласились бы, но я люблю, когда от мужчин несёт чесноком. Там, где я питалась последние три года, пахло варёными тряпками.