— Уничтожать автоматы?
— Выводить из строя эффекторные агрегаты подпрецельных сетей. — Это был голос профессора Кедрока, точно зафиксированный в памяти андроида.
— Приказа не меняю, — сказал я.
Андроид мгновенно повернулся к эллипсоидальному автомату и поднял его.
— Если n — первое число…— снова забормотал тот, и я слышал, как его голос все больше и больше замирает по мере того, как андроид удалялся в сторону павильона.
«Выводить из строя эффекторные агрегаты», — мысленно повторил я слова Кедрока. Автомат именно это и сделал: уничтожил рабочие конечности, «руки» и приспособления автомата. Подпредельная сеть — это название наиболее сложных сетей, близких к пределу сложности. Но все это вместе взятое ничего не объясняет. Автомат хотел меня ударить. Это… это случилось, пожалуй, впервые в истории человечества. Во всяком случае я никогда ни о чем подобном не слыхивал. Ведь это же невозможно… невозможно.
Институт был пуст, силовые поля разорваны, и в коридорах хозяйничал ветер. В другом коридоре я увидел, что белый паркет пересечен черной, с рыжеватыми краями, полосой. Это был след горелки. Дальше паркет был оплавлен и застыл пузырями, словно пламя лишь слегка коснулось его поверхности. Я стоял над этой полосой, когда вдруг услышал за своей спиной шаги. Андроид. Он остановился и сказал:
— Кер Варт?
— Да, я.
— Профессор ждет тебя.
Я пошел за ним. Сначала мы шли по коридорам, потом спустились в подземные этажи института. Наконец андроид остановился перед каким-то силовым полем, а когда по его сигналу поле раскрылось, я увидел огромный зал, освещенный голубоватым светом фосфоресцирующих стен. Он был забит тоннами кибернетического лома. Поврежденные полуоплавленные остовы различных автоматов, рассыпанные по полу кристаллики внутренних систем, с хрустом лопающиеся под ногами, какой-то андроид с вырванной лобной плитой, застывший в странной позе. У стены я увидел преобразователи энергии — сердца автоматов; их аккуратно построил рядами вспомогательный автомат, который без устали бегал от стены к работающим в глубине зала людям и обратно. Одетые в серые противорадиационные скафандры, люди копались в обломках. Я хотел подойти к ним. Но тут один из них остановил меня.
— Стой у двери! — крикнул он. — Тут остаточная радиоактивность. Подожди, сейчас я позову профессора, — и скрылся где-то в глубине зала.
Вскоре пришел профессор. Как и все, он был в сером скафандре и больше напоминал космогатора-разведчика из передач видеотронии, чем профессора кибернетики, которому, если даже у него и нет седых волос, полагается быть не моложе шестидесяти лет. Кедрок же был молод, черные волосы коротко подстрижены.
— Привет! Ты явился к нам в самый интересный момент… очень интересный, — добавил он тише. — Потом поговорим подробнее, а сейчас я занят. Мор! — крикнул он кому-то из стоявших в зале. — Мор, займись коллегой. Через несколько часов мы, приступим к заключительной фазе эксперимента. Надеюсь, ты примешь в этом участие, — он кивнул мне и вернулся к автоматам, ни слова не сказав о том, что все это значит.
Мор был большим рыжим парнем с веселыми голубыми глазами.
— Ты Варт? Очень рад, — он хлопнул меня по плечу. — Чувствуй себя как дома, кибернетический отшельник.
— Почему отшельник?
— Ну, потому что у нас тут келья. Келья кибернетического знания. Посторонним вход воспрещен, — пояснил он.
— А что тут случилось? — я показал на оплавленные останки автоматов.
— Это издержки творческой деятельности Кедрока.
— Не понимаю.
— Ну… просто отходы… Их немного сортируют, жаль выбрасывать такую массу деталей.
— Какая-нибудь катастрофа?
— Нет, просто наши не очень удачные, дети уничтожили силовое поле и расползлись по всему институту.
— Ну, ладно. А откуда эти оплавленные части?
— Только так нам удалось справиться с нашими «питомцами».
— А ограничители?
Мор бессмысленно уставился в пространство, потом сказал:
— У них нет ограничителей, во всяком случае некоторых.
Минуту я не мог вымолвить ни слова от изумления. Потом подумал, что Мор смеется надо мной. Внимательно посмотрел на него, но он глядел куда-то в глубину зала и не обращал на меня внимания.
— Это же преступление! — возмутился я, Он пожал плечами.
— Зачем ты говоришь об этом мне? Иди скажи Кедроку.
— Пойду, конечно, пойду…— Я оставил Мора и побежал в глубь зала.
— Вернись, тут излучение, — крикнул какой-то человек.
— Где профессор? — спросил я его.
— Выйди отсюда, — повторил он.
— Но мне надо видеть профессора.
— Он сейчас занят. Увидишь в конце эксперимента.
— У меня очень…
— Уходи сейчас же. Ты же не ребенок. Тут несколько десятков рентген.
Я вышел. Мор ждал меня.
— Ну и что?
— Ничего. Излучение, и профессор занят.
— Всегда одно и то же. С нами он вообще не говорит об этом.
— А вы пытались?
— Конечно. Он сказал: я знаю, что делаю, и все в порядке.
— В порядке? Один из автоматов напал на меня!
— Да? — Мор не был особенно удивлен. — Нам приказано не особенно удаляться от андроидов. Они запрограммированы соответствующим образом и ликвидируют автоматы с неуравновешенной псевдопсихикой.
— И ты считаешь, что все в порядке?
Мор минуту помолчал.
— Видишь ли, Варт, — сказал он наконец, — я работаю в коллективе Кедрока уже пятый… нет, шестой год. Он по-настощему талантливый кибернетик. Знаешь, из тех, которые так вжились в кибернетику, что воспринимают мир, даже повседневный, мысля ее категориями. Я уверен, что если бы Кедрок жил раньше Винера, то именно он создал бы эту науку.