Прежде чем переехать к Холлерам, Ингрид снимала квартирку в доме Карла Ритмюллера, председателя местного кооператива, человека вполне добропорядочного, находящегося в расцвете сил. У него собственный легковой автомобиль, современная сельскохозяйственная техника, а в хлеву и птичнике полно упитанного скота и птицы. Его относят к числу тех, кто умеет жить. Вместе с тем его причисляют к честным людям, которые не делают тайн из своего материального благополучия.
Жена Ритмюллера — дама необъятных размеров, пожалуй центнера на два, и кажется, что вся она состоит из доброты и неудовлетворенных материнских инстинктов: собственных детей у нее никогда не было.
Когда Ингрид закончила учебу и поселилась в их доме, ее приняли без долгих раздумий. По вечерам она засиживалась вместе с ними за ужином, возилась с фрау Ритмюллер на кухне, а нередко подсчитывала с хозяином возможный урожай.
— Пожалуй, тебя стоило бы ввести в правление, — сказал он однажды, пригладив руками непослушные волосы. Потом спустился в подвал и принес бутылку домашнего вина.
Ингрид рассмеялась:
— Вас-то это, пожалуй, устроило бы, да только кому-то пришлось бы мне место освободить.
Однажды, когда Ингрид и Ханна Ритмюллер остались вдвоем, хозяйка принялась вздыхать:
— Если бы у меня был мальчик, ему было бы сейчас столько лет, сколько тебе. К сожалению, так не случилось…
Ингрид промолчала, а про себя улыбнулась.
Прошлым летом, как-то в жаркий полдень, пристроив насос, она ополаскивалась во дворе. В старенькой мастерской давно действовал водопровод, но там не было ванной. А насос остался еще с дедовских времен. Что за удовольствие ощутить холодные струи воды на спине и груди, после того как набегаешься под палящим солнцем! Во дворе никого не было, калитку Ингрид закрыла на засов. Нужно было лишь пару раз качнуть рычаг насоса и стремглав вернуться под спасительную струю, которая чудесно освежала. Но вдруг вода перестала литься, хотя рычаг продолжал скрипеть. Ингрид испуганно выпрямилась и увидела, что у колодца стоит Карл Ритмюллер и улыбается во весь рот.
— Одной не справиться, а? Черт возьми, вот всегда так: ты наверху блаженства, а вода вдруг пропала…
Она чувствовала на себе его пристальный взгляд и становилась пунцовой. Ошалело подняла одежду с земли и попыталась хоть как-то ею прикрыться. На языке у нее вертелся убийственный ответ, но она промолчала.
А он по-прежнему рассматривал ее и смеялся:
— Все у тебя как надо, так что нечего стесняться своего естества… Да ты не бойся!
Ингрид ничего не ответила, лишь смущенно рассмеялась.
— Нам есть о чем поговорить, — продолжал Ритмюллер. — У меня давно бродят кой-какие мысли.
— Что ж, можно и поговорить, но вначале я все-таки что-нибудь на себя натяну.
Позже, когда они сидели в комнате, Ритмюллер серьезно сказал:
— Извини, что так вышло, и, если что не так, не обижайся… Ну вот, я действительно кое о чем думал. Дом стареет, ты это и в своей комнате видишь. Балки гниют, провисают, до сих пор нет ванной, а по нынешним условиям это все равно что конюшня без пойла. Да и окна те же, что были при моем прадедушке.
— Ванная — это замечательно! — прокомментировала Ингрид и, вспомнив сцену во дворе, снова залилась смехом.
А Ритмюллер продолжал развивать свой план:
— Дом надо расширить и модернизировать. Весной придется взяться за дело. Но вначале надо подумать о домах других. Например, можно перестроить чердак у старого Юппа Холлера и сделать там небольшую комнату с ванной. Кооператив возьмет расходы на себя. Юпп согласен. И этой комнатой должна пользоваться ты. Пора наконец подумать и о школе: ведь хорошие преподаватели на улице не валяются. До рождества переберешься. Ну как?
Ингрид была ошарашена. Она не знала, что и думать: перспектива расстаться с ее нынешней, вытянутой, как пенал, комнатой с низким потолком радовала, но расставание с Ритмюллерами огорчало.
— Ханна уже знает?
— Конечно, мои слова — это не экспромт. Как, впрочем, и вся затея со строительством… К тому же скоро тебе замуж выходить, а в таком случае устроиться можно будет только у Юппа. У нас негде. Так что решай.
Ингрид задумалась. Холлеров она хорошо знала. Да разве могло быть иначе, если она жила в деревне и преподавала почти год? Что касается Ирены Холлер, то их знакомство состоялось летом прошлого года в местном магазине.
Стояла неимоверная жара, и на Ингрид были только блуза, шорты и сандалии. Она уже не помнит, что искала на полках магазина, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Ее рассматривала худая смуглая женщина с каштановыми волосами, неряшливо собранными в узел. Ингрид заплатила и направилась к выходу. Едва она вышла на улицу, как женщина оказалась рядом. Смущенно, но вместе с тем напористо она спросила: