Борис присел рядом, прислонился к полированному гранитному постаменту, достал сигареты и закурил. Предложил и ей. Алена отрицательно покачала головой, но затем почему-то взяла сигарету. Борис оторвался от постамента и чиркнул блестящей зажигалкой. Ему несколько раз пришлось добывать огонь, прежде чем Алена сумела прикурить. А прикурив, стала поспешно пускать дым изо рта, боясь случайно глотнуть в себя. В институте многие девушки курили, это считалось теперь модным. Близнецы Аня и Оля доставали где-то заграничные сигареты и в перерывах между лекциями нещадно смолили одну за другой. Алена тоже несколько раз попробовала, но ей не понравилось. А вот сегодня вдруг закурила. Говорят же девчонки, что курение успокаивает нервы...
Как ни стиралась, дым попал в легкие, и Алена позорно до слез на глазах закашлялась. Борис смотрел на нее своими синими глазами и улыбался. После того как девушка заявила, что больше им незачем встречаться, и стала избегать его, Садовский утратил былую самоуверенность. И улыбка его была неуверенная, а по тому, как он жадно затягивался сигаретой и сжимал ее пальцами, было видно, что он нервничает. А может быть, злится, но пытается это скрыть. Трудно ему стало разговаривать с Аленой. А там, на озере, он был уверен, что девушка в его руках...
Алена бросила сигарету в Неву. Маленький красный огонек мелькнул в снежной круговерти и исчез. Она смотрела на черную воду, плещущую в каменный берег, не решаясь поднять голову и встретиться с его холодным вопрошающим взглядом.
Что она еще нового сможет ему сказать? Таким красивым парням, как Садовскому, трудно примириться со своим поражением. Такие привыкли побеждать.
- Я из-за тебя только что дырку заработал, - первым нарушил он затянувшееся молчание. - Свернул в переулок под кирпич. И такой въедливый милиционер попался... Я ему трешник совал, пятерик - не взял, гад!
- Я тебе сочувствую, - сказала Алена, внутренне поежившись от слова "гад".
- Нинка-то - вот дура! Выходит замуж за этого слюнтяя... Гарика! - без всякого перехода сообщил он.
- Почему дура? - взглянула на него Алена.
Борис отвел глаза, переступил с ноги на ногу.
- Я не верю в их любовь, - сказал он. - Нинка девочка с запросами, а что ей Гарик даст? Подумаешь, "Запорожец"! Нинке фирму подавай, "мерседес"!
- Разве любовь измеряется марками машин? - ядовито спросила она.
- Я знаю Нинку, - усмехнулся он.
- Боюсь, ты ошибся в ней.
- Поживем - увидим, - упорствовал Садовский.
- А почему Гарик слюнтяй? - раздражаясь, наступала она. - Ты его совсем не знаешь.
- Он, кажется, за тобой бегал? - насмешливо взглянул он на девушку.
- Он мой товарищ.
- Товарищ по несчастью... - заметил Борис.
- На что ты намекаешь? - нахмурилась Алена.
- Черт с ними, пускай женятся! - уклонился от ответа Борис. - Мне-то какое дело до них?
- Недобрый ты человек, - помолчав, сказала Алена. Хотя ее и задели его слова, она не стала выяснять, что он имел в виду.
- Это смотря для кого, - ответил Борис и с видом собственника взял ее за руку. Другой рукой достал из внутреннего кармана куртки узенькое колечко с маленьким блестящим камнем и стал надевать Алене на палец. Кольцо было намного великовато, и она без труда сняла его и протянула ему.
- Золотое, - сказал он, недоуменно глядя на нее.
- Спасибо, но я... я не могу такой подарок принять от тебя.
- Почему? - удивился он.
- Мы, Боря, чужие люди, а от чужих людей дорогие подарки принимать неприлично.
- Возьми! - настаивал он, подбрасывая сверкающее колечко на ладони. Оно тебе идет.
Она отрицательно покачала головой. Снежинки облепили ее вязаную шерстяную шапку, таяли на бровях, ресницах.
- Я дарю его Неве! - как-то неестественно засмеялся он и, размахнувшись, бросил колечко в реку. Синие глаза его потемнели от гнева, но он делал вид, будто ему весело. Будто он каждый день вот так запросто швыряет в Неву золотые кольца. Он ожидал, что Алена удивится, начнет упрекать его в безрассудстве, наконец, обругает, но та даже не взглянула на него, отвернулась и стала смотреть на тот берег, едва различимый в снежной круговерти.
- Хочешь, я прыгну в Неву? - сказал он и даже дотронулся рукой до парапета.
- За кольцом? - с невинным видом поинтересовалась она.
- А он бы прыгнул, если бы ты захотела?
- Прыгнул бы, - ответила она. - Только я никогда его о такой глупости просить бы не стала.
- Он тебе никогда не говорил, чего он добивается? - спросил Борис и с напряженным вниманием уставился на нее.
- Он хочет, чтобы люди были людьми... Чтобы добро побеждало зло... И не только хочет, а действует... в отличие от многих.
- Глупая и наивная цель, - резко сказал он. - Как это... донкихотство!
- Тебе этого не понять, - улыбнулась девушка. - У тебя ведь совсем другая цель...
- Да уж я бы бороться с ветряными мельницами не стал!
- Почему с мельницами? - Она с усмешкой посмотрела на него. - Он борется с такими, как ты... И, согласись, побеждает.
- Я гляжу - вы подходящая пара... - стараясь не потерять самообладания, пробурчал он.
- Я рада, что ты это понял, - сказала она.
- А побежденным я себя пока не считаю, - с вызовом бросил он.
- Ты знаешь, сколько лет этому сфинксу? - перевела Алема разговор на другое.
Он мельком взглянул на каменного идола и достал сигареты, на этот раз не стал ей предлагать. Глубоко затягиваясь, смотрел мимо сфинкса на пристань.
- Я еще поборюсь... - пробормотал ом, думая о своем.
- Ему три с половиной тысячелетия, - произнесла Алена.
- Надо же, - равнодушно ответил Борис. Ему было наплевать на сфинкса и на его древнее происхождение. - Я ведь не мальчик, чтобы за тобой гоняться по городу на автомобиле...
- А ты не гоняйся, Боря, - посоветовала Алена.
- Чем же он лучше меня... этот твой Сорока?
- Он лучше не только тебя... но и меня, - ответила Алена. - Зачем я стою здесь с тобой и переливаю из пустого в порожнее? Я не хочу с тобой встречаться, а вот стою рядом. Думаешь, мне это приятно? Я расплачиваюсь за свое легкомыслие и... любопытство! Ты единственный парень, которому я призналась, что мне понравился... Но это было ошибкой. Я сама себя обманула там, на озере... Я внушила себе, что ты мне нравишься. Ну, нашла на меня такая блажь... На самом деле это не так. Есть человек, который мне... которого я...
- Сорока!
- Я тебе все, Борис, объяснила. Больше мне нечего сказать.
- А мне есть что, - горячо начал он. - Я не пешка и не позволю себя передвигать туда-сюда... Ты мне нравишься, и, как говорится, за свое счастье я буду сражаться...
Он даже улыбнулся, произнеся эти слова.
- С кем, Боря? Со мной? Или с ним?
- Со всем миром! - с пафосом произнес он и сам понял, что перехватил: в голосе явственно прозвучала фальшивая нотка.
- А он, Сорока, никогда бы меня не упрекнул за мои промахи, - со издохом сказала она. - Ему бы это и в голову не пришло... Хотя, поверь, я от него заслужила гораздо больше упреков, чем от тебя. Я заставила его страдать.
- Ну, меня ты не заставишь, - высокомерно улыбнулся Борис.
- Глубоко страдать могут лишь благородные натуры, - произнесла Алена.
- Я не желаю о нем разговаривать, - нахмурившись, обронил Борис. - Я его ненавижу. И жалею, что тогда...
- Замолчи! - воскликнула Алена и уже спокойнее закончила: - Зачем ты хочешь казаться хуже, чем ты есть?
- Во всем, что произошло со мной, виноват только он! Во всем...
- Боря, если ты не хочешь, чтобы я тебя возненавидела, очень прошу, не встречай меня больше у института. Не жди и не сигналь гудком у моего дома. Мы больше не будем встречаться.
- Может быть, ты собралась за него замуж?
- Я бы рада, да он еще не сделал мне предложения, - спокойно ответила Алена.
- А что, это блестящая идея! - вдруг неестественно громко рассмеялся он. - Ты выходи за него замуж, а я стану твоим любов...