Помогая Сороке устанавливать новый цилиндр и прокачивать тормозную систему, Гарик рассказал, как он поссорился со своими "чудными стариками". Дело в том, что Гарик все же снял комнату и два дня назад перебрался туда вместе с Ниной... Кстати, сегодня приглашает Сороку с Аленой на новоселье... Никакие возражения не принимаются!.. Нинины родители отнеслись к переезду с неодобрением, но ссора произошла по другому поводу: Гарик решил не уходить с Кировского завода. Его избрали в цехком, да и вообще отношение к нему очень хорошее. Тот деляга-мастер ушел на пенсию, а Славка Шорохов, назначенный на его место, отличный парень, так что никакого резона уходить с завода не было. И потом два года, привык... Тут тесть и пошел метать икру! Мол, я такое место для тебя нашел, с нужными людьми договорился, а ты - задний ход! Глядя на него, и теща завелась...
- А Нина? - поинтересовался Сорока.
- Нинка меня удивила! - Впервые на сумрачном лице Гарика появилась улыбка. - Она встала на мою сторону, хотя я и видел, что ей все это не по нутру. Еще бы: со всего-то готовенького в коммуналку, где сортир и ванна общие, а на кухне три плиты и одна раковина...
- Прямо княгиня Трубецкая! - заметил Сорока, включая подъемник.
- Трубецкая? - недоуменно взглянул на него Гарик.
- Садись за руль и по моей команде нажимай на тормозной рычаг, скомандовал Сорока.
Гарик поспешно забрался в кабину медленно поднимающейся вверх машины. По команде Сороки он то нажимал, то отпускал тормозную педаль.
- Держит? - спросил Сорока, задирая вверх голову.
Гарик кивнул, а когда "Запорожец" вместе с ним стал опускаться под аккомпанемент гудящего подъемника, высусунувшись из кабины, спросил:
- К чему ты княгиню приплел?
- Героическая женщина, которая вслед за своим мужем-декабристом, бросив богатство и дворцы, поехала на перекладных к нему на каторгу в Сибирь.
- Ну, у тебя и сравнения! - покачал головой Гарик.
- С милым рай и в шалаше, - рассмеялся Сорока. - Радуйся, чудак, значит, жена тебя любит!..
В цех прибежала Наташа Ольгина и позвала его к телефону. Сорока удивился: ему еще никто не звонил на работу. Он и телефона-то своего никому не давал.
- Приятный девичий голос, - сообщила Наташа.
Звонила Алена. Приглушенным голосом, в котором прорывалась взволнованность, она попросила, чтобы он срочно приехал в институт; объяснять, к чему такая поспешность, не стала. В трубку слышались голоса, скрип дверей и еще какие-то непонятные звуки. Очевидно, она звонила из проходной института.
- Я буду через полчаса, - коротко ответил Сорока, тоже не вдаваясь в подробности. Он понял: если уж Алена узнала телефон и позвонила сюда, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Сказав мастеру, что ему нужно срочно в город, Сорока велел Гарику выезжать из цеха и ждать его во дворе. Быстро переоделся в раздевалке, и, не умываясь, выскочил из проходной. На улице еще было светло. Мелкий сухой снежок не спеша падал с неба. Большая лужа посередине дороги покрылась пузырчатой коричневой коркой льда. По краям образовалась многослойная белая наледь. По льду не спеша разгуливали голуби. Тонкие кривоватые лапки у них были красные, будто обмороженные.
- Дай ключи, - подойдя к Гарику, протянул руку Сорока.
Взглянув на его озабоченное лицо, тот без звука отдал ключи. И лишь когда уселись в машину, предупредил:
- Иногда заедает вторая скорость. Прямо с первой перескакивает на третью.
- Что же раньше не сказал? - спросил Сорока.
- Ты и так... героический поступок совершил: пропустил меня в цех без очереди...
Пожалуй, и лучше, что он не полез в коробку передач, тогда бы машина провисела на подъемнике еще с час, не меньше.
- Куда мы едем? - поинтересовался Гарик.
- Пока к Марсову полю... - ответил Сорока.
- Заберем Алену - и к нам, на Литейный? - оживился Гарик.
Сорока промолчал: что будет дальше, он пока не знал...
А дальше события стали развиваться так стремительно, что было не до разговоров...
Спустившись с Кировского моста и объехав вокруг памятника Суворову на Марсовом поле, Сорока подкатил к парадной института. Его первая ошибка была, что он, не осмотревшись, выскочил из машины и влетел в вестибюль. Студентки удивленно оглядывались на него, уступая дорогу. В вестибюле Алены не было. Он снова выбежал на улицу и только сейчас заметил впереди "Запорожца" знакомые "Жигули", принадлежащие Глебу. У распахнутой дверцы стояли Борис и Алена. По тому, как он яростно жестикулировал сразу обеими руками, а она ему отвечала, видно было, что у них происходит серьезный разговор на повышенных тонах. И здесь Сорока допустил вторую ошибку: вместо того чтобы сразу броситься к машине, он стоял на тротуаре и смотрел на них. Падал снег, и меховая шапочка на голове Алены побелела. Вздернув вверх голову, девушка что-то говорила Борису, опершемуся на капот. Гарик не видел их, он смотрел на задумавшегося Сороку и ничего не понимал. Где же Алена? И, лишь проследив за взглядом приятеля, заметил "Жигули" и стоявших рядом Алену и Бориса. Гарик присвистнул и стал ожидать дальнейших событий. Больше ему ничего не оставалось делать.
Со стороны в этой картине ничего угрожающего не было, и Сорока пока тоже не знал, что ему делать: подойти к ним или дождаться, когда Длинный Боб уедет? Может быть, у них сейчас такой разговор, что его присутствие совсем нежелательно.
И третья ошибка Сороки - это то, что он смотрел только на них и ни разу не взглянул на машину...
Борис что-то сказал девушке, потом махнул рукой и с силой захлопнул дверцу, но тут же снова открыл, явно приглашая ее занять место рядом с водителем. Алена отрицательно покачала головой. И в тот момент, когда Борис, согнувшись, нырнул в кабину, стремительно распахнулась дверца салона и оттуда высунулась чья-то рука. Эта рука бесцеремонно обхватила Алену за талию и силой втащила в машину. Почти одновременно сухо выстрелили обе дверцы - передняя и задняя. "Жигули" рванули с места и понеслись по набережной.
Чертыхнувшись, Сорока вскочил в машину, включил двигатель и резко тронул с места. На второй скорости в коробке передач угрожающе заскрежетало - и мотор заглох. Сорока готов был завыть от досады: он совсем забыл, что Гарик предупреждал его насчет второй передачи...
- Давай я сяду за руль? - предложил Гарик.
- Можно сразу с первой на третью? - спросил Сорока.
- А что же делать? - усмехнулся Гарик. - Врубай хоть четвертую, а мы их все равно не догоним... Это же "Жигули".
Сорока ничего не ответил. С этого момента он будто окаменел: не мигая, смотрел прямо перед собой, машинально включал и переключал скорости, не допуская больше ошибок. "Жигули" цвета слоновой кости мелькали далеко впереди. Интересно, Садовский свернет направо на Литейный проспект или нырнет под мост?
"Жигули" скрылись под мостом. На набережной Боб развернется и снова поедет к Кировскому мосту, а оттуда, очевидно, попытается ближайшим путем выбраться на Приморское шоссе. Главное, не потерять его из виду.
- Мало ты ему подкинул на озере, - сказал Гарик. - Нина рассказывала, что он ходит за Аленой по пятам, беспрерывно звонит ей... Он было сунулся и к Нине, но та его быстро отшила!
- Бензина хватит? - взглянув на отклонившуюся в сторону нуля стрелку, спросил Сорока.
- У меня полная канистра в багажнике, - успокоил Гарик.
Сорока не ошибся: "Жигули" влились в поток машин, двигающихся в сторону Выборга. Он больше не старался их нагнать, наоборот, держался на расстоянии метров двести. Теперь любой их маневр ему будет заранее известен, а это главное в погоне. И еще у него преимущество: они не подозревают, что он у них висит на хвосте, как говорят в детективных фильмах...
На Приморском шоссе Длинный Боб сразу развил большую скорость и легко обогнал одну за другой впереди идущие машины. Сорока тоже прибавил газу, но догонять не стал. В этот день на шоссе не так уж много машин - дачный сезон давно кончился, - и особенно мозолить им глаза не стоило. Обычно на первом же перекрестке после поворота с Каменного моста дежурила машина ГАИ, на этот раз ее на месте не оказалось. Иначе нарушителя обязательно бы остановили. Он гнал на сто - сто десять километров.