На подрагивающих ногах меня подтащили поближе к лохани и головой вперед макнули в воду. Я задергалась и забилась, но три пары рук держали крепко. В этот момент мне даже не понятно было, топят они меня или пытаются голову вымыть. Что-то я уже перестала тут чему-либо удивляться. Сейчас мне еще и лекцию прочтут о том, что мне, неблагодарной твари барона, бесплатно дают, а они бедные и несчастные горбатятся на моего папашу. Вот от такого все проблемы. Нет, чтобы объединиться и объявить бунт, они еще сильнее друг друга грызут за жалкие придирки.
Кажется, до меня начинает доходить главная константа этой проблематики. Девушки сами не верят в то, что у них есть другой шанс на жизнь. Зачем сопротивляться, если у тебя по факту ничего нет, кроме глупой надежды на что-то большее? Синица в руках — она всегда предпочтительнее журавля в далеком небосклоне. Только в этот раз ситуация складывалась так, что даже надежда на лучшее давно издохла и теперь на ее месте было фальшивое принятие собственного я. Подчинение и покорность — это не безразличие и апатия ко всему происходящему. Настоящая жертва всегда ищет свободы…
В тот момент, когда я уже хотела все послать к чертям и устроить тут разбор полетов, меня вытолкнули из комнаты. В серой спальне меня уже ждало платье. Я бы поспорила с этим утверждением, ну да ладно. Ходить голой меня не прельщало. Так что я вытерпела всю процедуру одевания и с вызовом посмотрела на горничных. Те только презрительно хмыкнули и, не проронив ни слова, удалились в неизвестном направлении. Глаз у меня нервно дернулся. Такими темпами я себе нервный тик заработаю к концу недели.
Но не успела я перевести дух и собраться с мыслями, как меня схватили за руку и встряхнули. Подняв ошарашенный взгляд, я узрела тех самых стражников, которые за волосы волокли мое тело в воспоминаниях прошлой владелицы. Они с таким выражением лица стояли, словно от меня воняет. Это что же получается… Родственнички наконец-то вспомнили о существовании Цирсцеллы и снизошли до разговора? Поговорим? О, у меня столько вопросов накопилось, а еще больше претензий. Так что ничего против столь скорой встречи не имею.
Глава 7
Молодчики, заменяющие тут способ передвижения, аккуратно несли меня по богатым коридорам и анфиладам комнат. Насколько я успела понять, держали меня в той части поместья, которую простым смертным герцогская семья не показывала. Потому что путь мы проделали уже огромный, а финальной точки маршрута пока что не наблюдалось. Хотя вариантов у меня была куча, высказывать собственные мысли я пока опасалась. Все же за каждый звук тут обычно бьют, а я не большой фанат физического насилия. Особенно когда его собираются применять ко мне.
Видя, что я не собираюсь сопротивляться, парнишки ослабили хватки и не грозили переломать щупленькие ручки. Спасибо и на том. Хоть у кого-то в этом месте есть чувство такта и понимание того, что женщина не вещь. Сломаешь — обратно уже не склеишь. Вот из-за какой причины жизнь покинула это тело. У нее не было смысла продолжать бороться. Она не ведала любви и ласки, а единственное просветление отняли, растоптав последнюю надежду. Ладно, я себе пометку сделала, пройдусь по всем. Они у меня за все поплатятся.
Как позже выяснилось, данная тактика поведения оказалась самой действенной. После того, как перед моими глазами распахнули очередные двери, я едва не вздохнула от зависти. Словно царские хоромы явились взору. Все в золоте, натертое до блеска и режущее глаза. Так дорого-богато, что хотелось немедленно уйти из этого места. Да, что там… Я бы с радостью покинула поместье и доказала драгоценному папаше, что смогу одна выжить даже в таком странном и непонятном для рационального восприятия мире.
Сопровождающие меня мужики осторожно сгрузили мое тело на потрепанную подушку в углу комнаты и, поклонившись герцогу, слиняли. В столовой повисла зловещая тишина. Впервые в жизни я готова была признать, что происходящее меня нервировало. Это давило на нервы и напоминало обо всех сценах, которым я успела побывать свидетельницей. Такое в самом страшном хоррор-фильме не узреешь, а она в этом аду жила тридцать один год. Да ей памятник за мужество надо поставить и половине страны в придачу.