После последних новостей своих журналистов я в издательстве вряд ли увижу, но это не отменяет того груза ответственности, который лег на мои плечи. Я хозяйка печатного дома, который не побоялся осветить скандальный выпад, а значит, обязана держать оборону вне зависимости от того, что там у меня за проблемы с головой. У меня и так едва не отняли единственный источник доходов, а потерять последний шанс, отпущенный мне на жизнь – несусветная глупость. У моего отца отнюдь не бескорыстное стремление помочь доченьке. Он ясно дал понять, я должна выгрызть свою свободу самостоятельно.
За единственную ниточку, ведущую к свободе, следовало держаться изо всех сил или готовиться к тому, что за глупость придется поплатиться, тогда моя собственная голова станет наименьшей платой. С какой стороны ни погляди – обложили. Скосив глаза на аптечку, я всерьез подумала о том, чтобы проглотить пару таблеток и забыться сном хотя бы на пару часов, а то моя бессонница делает меня странной и чересчур наивной. Хотя куда там, Морфей, казалось, позабыл про мою скромную персону, и я могла только пялиться в потолок ничего не выражающим взглядом.
Подкинув на ладони мешочек с успокоительным сбором, который мне презентовал лично глава информаторов, заметив мои душевные переживания, я посмотрела на простой медный чайник. Наверное, все же не стоило прибегать к столь радикальным методам. День и без того был тяжелый, отключаться, пусть и настойками — не лучший вариант. Почему именно сейчас я растеряла концентрацию? Наверное, стоило послушаться собственного сердца и пойти напиться, но делать в одиночку это было неправильно. А подходящей компании для задушевной беседы у меня не нашлось.
Закусив губу, я развернулась обратно к окну, в которое и без того пялилась половину утра. Не желая показывать присутствующим в издательстве женам информаторов свое состояние, я просто пряталась тут. Я слишком мало понимала в отношениях и проклятый поклонник, которому нужна моя смерть, меня особо не прельщал. Наоборот, пугал до цветных пятен перед глазами. И если мне дадут выбор, то я непременно выберу себя. Мне важнее свобода, чем глупые чувства. Пусть немного с ограничениями, но это намного лучше, чем то, что имеют другие женщины страны.
Возможность наслаждаться праздной суетой, это то, чего лишены все, живущие по законам власти и силы. У меня никогда не было праздников или выходных в привычном понимании. Я всю свою жизнь отдала стране до последней крупицы, и теперь просто не знала, что делать в гнетущей тишине, которая давила на уши. Высокие заборы тайн, постоянные интриги и неопределенность политических оппонентов. Вот что было родным и понятным. Опасность, сопутствующая красивой жизни, не вызывала подозрений. Но не эта угрюмая тишина.
Моей же единственной головной болью в настоящий момент была неопределенность, сидящая раскаленной занозой в сердце и не позволяющая грудной клетке сделать вздох. В ее туманном взгляде сквозило нечто пугающее, но я столько раз видела это в глазах собеседника, что отблески сырой злости и кровожадности уже не трогали струн души. Это позволяло оставаться собой, помнить о том, что в мире каждый шаг опасен.
Политики все одинаковые, и не важно, король ты, вернувшийся с победой, или глава темного ордена, борющийся за права всех женщин страны. Мы все насквозь прогнившие и до зубного скрежета одинаковые. И в этом моя сила, слабость и разочарование одновременно. Огонек жажды невозможно скрыть даже за самой хорошей маской равнодушия. Он выдавал меня с головой, и тот факт, что никто еще ничего не понял, немного примирял с реальностью. Ведь я по-настоящему больна всем этим…
P.S. Большой розыгрышь бумажной книги от соавтора. Подробности в группе ВК.
Глава 35
Бессонница тяжелым грузом давила на плечи. Перестук моих каблуков гулким эхом разносился в пустом коридоре ночного издательства. Зачем я согласилась на встречу в столь поздний час, не могла ответить даже самой себе. Нет, конечно, тот факт, что я трудоголик, знала всегда, еще со студенческих времен. И ничего странного в поздних вызовах в кабинет президента никто не видел, но сейчас дела обстояли совершенно иначе. Я в чужом мире, враждебном и злом. Зачем так откровенно подставляться?