- В тот вечер, когда я была у тебя помнишь? – Татьяна крепче сжала её руку, точно это была спасительная лодка.
- Да. – Кивнула София, - ты хотела что-то рассказать, но он помешал.
- Я была зла на него, - еле произнесла она. – Но хотела быть с ним, хотела остаться не смотря ни на что. Он ударил меня, когда я сказала, что всё расскажу тебя, а он…
Она замолчала, раздался всхлип, ладонь легла на лицо, закрывая мокрые глаза, а на дрожащих губах повисла мутная слеза.
- Он угрожал, а я не могла верить, - вздохнула она, - я говорила люблю, а он отвергал и прогонял меня. Теперича я понимаю, что он всё спланировал, когда притворился что любит.
Глава 30.
Она говорила медленно и измученно, было очевидно, каждое слово – даётся с трудом. Слушая её София переживала и мучалась вместе с ней, проступившие слёзы, заполнили глаза, она не сомневалась в чудовищности Ярослава, но убеждалась ещё раз, насколько он опасен.
- Он пытался меня убить, - пролепетала Татьяна, пытаясь сдержать отчаянное рыдание. – Понимаешь, убить? Он ударил меня в спину, ножом. Я его любила, а он…
Она уронила лицо в ладони и горько заплакала, казалось даже сквозь бревенчатые стены слышны её стенания. София что есть сил обняла её, желая успокоить, понимая что та ещё любит и ни одни слова не способны успокоить и только время в состоянии залечить душевные и телесные раны. От Татьяны она узнала, после того как Ярослав оставил её умирать, появился Фрол. Она ничего не помнила, но по его словам, он отвёз её к сестре, а та вместе с местной знахаркой и выходили её. Они долго сидели, каждый думал о своём, казалось время замерло, остановилось и только деревенские петухи, да звуки с улицы нарушали это единство.
Успокоившись Татьяна посмотрела на Софию, что сидела рядом и сочувственно наблюдала за ней. Казалось только теперича она поняла чего ради боролась за жизнь и зачем выжила в этой схватки со своим мучителем, что явился для неё и раем и адом одновременно. Нет, не ради себя и своего будущего, не ради этой безрадостной для неё жизни, а ради счастья одного человека и как знать, быть может и не одного. Среди отчаянья, что разрывало её сердце всего несколько минут назад, она увидела лучик света, что позвал её и указал путь. Несчастная любовь обернулась облаком, что пролилось грозой, оставляя после себя обновление и надежду, где уже не так томится сердце, орошённое горькими слезами. Каждый вдох уже не так болезненно воспринимается, а она точно выпила живительной влаги и тепереча готова к новому, забывая с трудом прежние обиды.
- Он обманул тебя, - произнесла она. – Хотел силой удержать, обрубить крылья, но не удалось. Ты свободна, София, свободна от него…
- О чём ты? – Непонимающе спросила София и резко поднялась.
В ответ поднялась и Татьяна, торжественно подняв подбородок. В её глазах заиграла жизнь, что прежде казалось угасла при откровении, что звучало из дрожащих уст. Она казалась уверенной и живой, точно проведение коснулось её чела, но теперича это пугало Софию.
- В дом Ярослава меня направил отец Георгий, тот что венчал вас, - продолжала она. – Незадолго до этого он был лишён сана.
- Это значит… - растерянно пролепетала София. – Значит…
- Значит ваш брак недействителен, - продолжила Татьяна. – Ярослав знал это и заплатил ему за обряд, но токмо в книге нет записи о вашем обручении.
София хотела что-то спросить, но мысли растворились в голове, комок образовался в горле. Она замерла, пытаясь осознать сказанное, точно её облили смолой и она не способна не на одно движение. Сначала она подумала, что это шутка, игра, этого не может быть, а она навсегда останется со своим мучителем, но потом свежим ветром подули ясные мысли. Её молитвы не прошли даром, её желания освободиться от него приобрели форму, став реальностью. Впервые за столько лет жизни с ним, она почувствовала себя бабочкой, готовой вот-вот вырваться из уродливого кокона, коим служило существование подле него. Комок переместился в район груди, опускаясь к ногам, лишая возможности убежать и бросить ему правду, точно огромный камень раздавив грубую силу.
- Свободна… свободна, - лепетала София, не зная куда подевать руки, куда деться сомой.
- Бери сына и беги от него, - произнесла Татьяна.
В полёте своей радости, София вспоминала, что эти годы он угрожал, держал её, назначив Алёшу разменной купюрой, пытаясь подавить волю, которая всегда была при ней. Ей хотелось своими руками убить мучителя, раздавить точно опасное насекомое, что старается изжить со свету. Правда ударила и возродила жизнь, что теперича свежим потоком обрушилась, заставляя кружиться в этом счастье.