- Но я не умерла как все думают, - всплеснула руками Анна, - я жива, жива и не хочу здесь оставаться.
- Полно, душа моя, - остановила её она. – Ты останешься здесь с Амадеусом, а я поеду в Морозово за твоими вещами. Вскорости я вернусь и буду жить здесь с тобой.
- Тётя, прошу вас, заберите меня с собой, - как можно строже сказала Анна. – Я не намерена терпеть его…
- Анна, послушай, - графиня взяла её за локоть и отвела к окну. – Прими любовь Амадеуса. Пойми его, ведь он как любящий мужчина не мог видеть твою боль и страдания в браке. Этот брак с самого начала был иллюзией, а ты верила в любовь Владимира. Но он оставит тебя и уйдёт к другой, если уже с ней. Тебя уже нет, а стало быть ваш брак уже недействителен.
Глаза Анны сначала горели огнём протеста, возражения, но чем больше говорила Александра Фёдоровна тем больше он угасал, а вскорости и вовсе исчез. Она представила, что Владимир с Софией уже вместе и ничто уже не стоит между ними и от этого боль ранила сначала душу и как змея пробралась в сердце разбивая его на части. Осознание, что её уже вычеркнули из той жизни, где она жила, душило, лишало сил, а потом и вовсе отобрало желание жить. Сами собой глаза заполнили слёзы, сжалось сердце, а она с болью осознала, что уже не та баронесса, способная выдержать и твёрдо устоять на ногах. Она чувствовала себя слабой, немощной, неспособной ни на что, точно вещь из привычного обихода , которой распоряжаются на своё усмотрение.
- Плачь, душа моя, плачь, - графиня обняла племянницу и крепко прижала к себе. – Плачь, слёзы способны облегчить боль, они помогут пережить многое. Настало время для перемен, прими их и пойми что это к лучшему. Смирись и не вини Амадеуса, он лишь любящий мужчина, а в любви как на войне, все средства хороши.
Они долго разговаривали, долго обсуждали наболевшее и графине с трудом удалось убедить Анну остаться и попытаться понять Амадеуса. Сколько фактов и предположений привела она, сколько раз просила представить свою жизнь с нелюбящим мужем и наконец когда удалось качнуть её твёрдое намерение вернуться обратно, Анна горько зарыдала и без сил опустилась на кровать.
Глава 39.
Когда в сердцах кричишь «ненавижу!», значит, внутри ещё громче кричишь «люблю!» Эльчин Сафарли «Если бы ты знал…»
Почти каждый день София шла к воротам и смотрела на дорогу, что лентой ускользала вдаль и казалось сливалась с горизонтом, а потом и вовсе исчезла с поля зрения. Глазами она искала дорожный экипаж, но видела лишь пустоту, отзывающуюся болью в груди. Солнце слепило глаза, они уставали от яркого потока лучей, начинали слезиться, а она стояла и смотрела, опасаюсь упустить хоть одно движение, которого всё не было. Налетающий ветер, трепал наскоро заплетённую косу, перевязанную атласной лентой синего цвета, он рвал её и звал с собой, а она стояла с смотрела, отчаянно желая увидеть заветный экипаж. «Он не вернётся, - шептало сознание, эта мысль ударила по ней и на глазах появились слёзы.» Но сухой ветер вскорости высушил их и очи загорелись новой надеждой, предвкушая долгожданную встречу. «Кто любит тот дождётся, он не забудет, он приедет за тобой, - кричало сердце и запрещало думать иначе.» И тогда София вздыхая возвращалась к порогу, где навстречу бежал Алёша, показывая новую деревянную игрушку, что выстругал ему кузнец Матвей.
- Сыночек, - обнимая сказала она, крепко прижав его к груди. – Я очень тебя люблю.
- Это лошадка, - гордо показал он игрушку. – Когда я вырасту у меня будет настоящий конь. Вот увидите, мама.
София взяла его за руку и они направились в дом, где Аксинья ждала их к обеду.
- Не мучай себя, - кивая сказала она. – Воротится он, как только управится с делами, что толку так себя изводить.
- Неспокойно мне, Аксинья. Ох, неспокойно, - грустно отозвалась София, опускаясь на стул.
- Полно, - протянула та. – Лучше поешь, а там глядишь и успокоишься.
Долго тянулось время, а сердце вряд ли могло успокоиться простыми словами, ему требовалось пища и её может дать только любовь. Только осознание, что всё не зря и что молитвы помогут обрести его, давали сил и немного покоя. Казалось солнце не такое яркое, а небо тусклым и даже яркие цветы в клумбе, меркли под её печатным взглядом. Вечером София сидела за вышиванием, а рядом с игрушками расположился Алёша. Она наносила стежок за стежком, при этом рассказывала сказку, дабы мальчик не заскучал. Она закончила рассказ и мелодично запела, заполняя пространство песней, созвучной её душе и мысли улетали в детство, где она не знала тоски по любви. Алёша подошёл к окну и замер, разглядывая подъезжающий экипаж. Он видел как возница опустил подножку, когда карета остановилась неподалёку от ворот, как открылась дверца и как появился Владимир.