Он вальяжно развалился в кресле и прищурив циничный взгляд ждал, когда внутри неё взорвется тот самый переизбыток чувств. София бросилась к нему и до боли ударила ладонями о стол, да так что всё содержимое содрогнулось от этого потрясения, уставив на него глаза наполненные ненавистью и отчаянием одновременно.
- Ключ. Где ключ? – Прикрикнула она, тяжело дыша, но не двинулась с места, пронзая его стрелой глаз.
- Наконец, моя жена, почтила своим присутствием мужа, - он положил трубку, поднялся и пригладив волосы подошёл к столику, наливая бурую жидкость в стакан.
Это было уже слишком, София метнулась к нему и дрожащими руками, выбила стакан из его пальцев. Под звон разбитого стекла, Ярослав повернулся и схватил её плечо, но она вывернулась и увидев нож для разрезания бумаги, ухватила его, точно утопающий за плывущее бревно. Она яростно направила лезвие на него, готовая немедля применить его, защищая свое дитя от зла и жестокости. Ярослав округлил глаза и вздыхая направился к ней, точно не чувствуя для себя страха. Его безумный взгляд и искривлённый в усмешке рот, давал понять своё превосходство, он надсмехался над её действами, позволяя понять, что на большее она не способна.
- Ну давай, Софи, одно движение и ты свободна, - ухмыляясь сказал он, играя с ней.
Он подошел вплотную и конец лезвия коснулся сюртука, а её безумные глаза, наполненные слезами уже на части разрезали его. Рука дрожала, а он уверенный в своей правоте, одним движением опустил её вниз и она услышала как с грохотом нож упал на деревянный пол, а вместе с ним и её страдающее сердце.
- Ключ, - прошипела она, теперь сжимая до боли кулаки, точно вся боль сосредоточилось в них.
- Ах это, - откашлявшись протянул он. – Кстати, какой их них?
Изображая непонимающий взгляд он посмотрел на Софию, а затем открыл ящик и перебирая ключи, всё ещё спрашивал какой интересует. Она представляла, как Алёша совсем один мучается запертый ото всех, что ему совсем беспомощному необходима срочная помощь и страх вперемешку с отчаяньем, превращенным в безмолвный крик и отобрал последние силы. Ярослав рассматривал ключи и она быстро шагнула к нему, оттолкнула, что было сил, ударив кулаком по мощной груди.
- Чудовище, - кричала она. – Как ты мог оставить его без помощи? Отдай мне ключ от спальни моего сына…
Он удерживал её, когда она пыталась вновь ударить его, переставая себя контролировать. В попытке поймать её руки он отходил всё дальше, пока не уперся в спинку кресла и в момент, когда он потерял контроль, София добрались до его лица, удавив ладонями и прошлась ногтями по коже. Но быстро спохватившись, Ярослав с силой скрутил её руки и оттолкнув сторону, вновь подошёл к связке ключей, отсоединяя нужный ей. Он смотрел на неё не отводя глаз, а когда в его руках оказался тот, что она требовала, протянул на ладони, предлагая забрать. Не медля София бросилась к нему, точно это был спасительный глоток воздуха для утопающего и вырвала его, убегая прочь от своего мучителя.
Не помня себя от страха за жизнь Алёши, София бежала по лестнице. На середине она споткнулась, ухватившись за перила, но быстро поднялась, продолжая бежать, точно за ней гнались дикие волки, готовые немедля растерзать. Уже возле двери дрожащими руками она пыталась вставить ключ в замок, но он выскользнул из онемевших пальцев. Она опустилась и быстро нашла его в полумраке коридора. Встав на колени перед замочной скважиной, София повернула ключ и лихорадочно толкнула дверь, в нетерпении увидеть Алёшу.
Он лежал на кровати в неестественной позе и смотрел на неё. Ничего не осознавая София бросилась к ребёнку, но лишь пальцы коснулись его тела, её точно обожгло паром из огромного котла. Мальчик весь горел и жар отдавался колотившим его ознобом, он ведь весь дрожал, а волосы касавшиеся лба взмокли. Не медля она укутала его одеялом, но он продолжал вздрагивать в её руках, обессиленный болезнью тяжело дышал поднимая потухший взгляд. Нервы Софии натянулись до предела и точно беспросветная буря больно ударяла об острые камни и от этого сердце кровоточило, душа разбивалась, а руки оказывались связанными.
Горечь подступила к горлу язык онемел, хоть и хотелось кричать, крепкий узел на шее затягивался до предела, доводя до полсознания. Её губы задрожали и зажмурившись что было сил, она заплакала, прижимая к себе ребёнка. « Что с тобой? Что, любовь моя – шептала она, касаясь губами его горячей коже.» Но Алёша не отвечал, лишь причмокивая губами он казался отречённым от суеты, замирая в руках матери. «Нужно что-то делать, - билась в её мыслях, - Боже мой, только не забирай моего сына, молю тебя…» И вновь целуя его лоб и щёки, она пыталась сообразить что ему может помочь, но мысли проваливались в глубину боли и увязали в бешенном биении сердца. « Я всегда всех теряю, - отчаянно думала она, - потеряла матушку, тётю и Владимира.» Хотя он не в счёт, он из другой жизни, другого мира, а их любовь обречена на скитание. «Он не мог и не может быть со мной, я – это груз на его плечах. Но как ты мне сейчас нужен, любимый, нужен нашему сыну.»