— Не заходишь. С Еленой поссорился? — Качалин болтал ногами, смотрел доброжелательно. — Мою лучшую половину не надо принимать всерьез, тогда все о'кей!
Денис неопределенно пожал плечами. «Знает он о наших отношениях с Еленой? Вполне возможно», — рассуждал Денис, чувствуя себя в присутствии Качалина неуютно, словно пришел в чужой дом и теперь не знает, где присесть и что говорить.
Игорь вынул из кармана конверт, небрежно бросил на стол.
— Здесь три тысячи, две за мной. — Качалин зевнул, и Денис по этому нервному зевку понял, что гость нервничает, а ленивая поза и нарочитое спокойствие — сплошной блеф, за которым прячется волнение.
— Ты, Игорь, похож на новичка перед соревнованиями, я таких видел тысячи. — Денис взял конверт, не открывая его, положил Качалину на колени.
Тот вскочил, вновь бросил конверт на стол и начал расхаживать по комнате.
— Я знал, с тобой будет морока! Порой мне чудится, что от тебя попахивает нафталином. Как от наших бабушек, которых я не помню. Хорошо, нехорошо! Нравственно, безнравственно!
— Ты можешь сесть, перестать кричать, — посоветовал Денис. — Я думал, ты спокойнее. Что случилось? Какие три тысячи, какие деньги ты мне должен?
— Я со своими очень спокойный. — Качалин вернулся в кресло. — Ты действительно ничего не понимаешь? Конечно, Елена меня предупреждала. Давай все сначала. Я дал тебе пять тысяч, зная: ты отдать не сможешь. Я не могу дарить даже такую мелочь — я человек деловой. И я придумал комбинацию с «Волгой». Мне ее не дадут, и Иванову, и Сидорову не дадут. А Сергачеву, — он ткнул в Дениса пальцем, — дадут! И дали!
— Я не просил. — Денис, понимая несерьезность своих слов, рассердился: — Я вообще ничего у вас не просил. Ни эту квартиру, ни денег взаймы, ни «Волгу»! Даже Клязьму не просил!
— Какую Клязьму? — опешил Качалин.
— Есть большая река Волга, а есть маленькая речка Клязьма. Так я у вас ничего не просил — ни большого, ни маленького. Понял?
Качалин растянул рот до ушей, согласно кивнул:
— Не просил. Однако взял. Каждый берет. Разрешение на «Волгу» получили, использовав имя Дениса Сергачева. Машину продали. Здесь твоя доля и две штуки еще за мной. Все должно быть честно…
— Но ведь я был тебе должен. — Денису казалось: говорит не он, кто-то другой — но на столе лежал конверт с тремя тысячами. Не надо совершать ничего бесчестного, все уже произошло, даже забыто. Взять деньги, положить в карман.
— Кого-нибудь обманули, что-нибудь украли?! — Тон Качалина стал агрессивнее. — Государство не потеряло ни копейки, человек, купивший машину, только благодарен, а где он ворует, не касается ни меня, ни тем более тебя. Давай сделаем перерыв. — В его голосе прозвучала просьба. — Как у вас говорят: тайм-аут?
— Говорят и так. — Денис рассмеялся и понял, что заглатывает крючок. Но уж больно соблазнительна наживка.
— Пойдем ко мне, врежем по стаканчику. У Елены, правда, бабы, но мы от них спрячемся в кабинете. Деньги, деньги… Завтра договорим.
Спрятаться от хозяйки и ее гостей мужчинам не удалось. Лишь они переступили порог, Елена вышла из гостиной, захватила Дениса, повела знакомить.
— Девочки, прошу любить — Денис Сергачев! Опуская его титулы, похвастаюсь, что мы были дружны с юности и был такой момент, когда Они ухаживали за мной. Признаешь?
Елена говорила очень просто и мило, Денис сделал общий поклон и сипло произнес:
— Признаю…
С момента прихода к нему в квартиру Качалина Денис говорил не то, что думал, и делал не то, что хотел. Решив на этот вечер махнуть рукой и не желая задумываться о завтрашнем дне и всех последующих, Денис галантно улыбнулся и сказал:
— За вас, прекрасные дамы, а дорогу осилит идущий. — Выпил слабенький неприятный напиток, налил полный стакан виски и, как бахвалящийся семнадцатилетний физкультурник, осушил бокал до дна.
Видимо, вся эта сцена выглядела не до конца пошлой — женщины захлопали, а соседка Дениса, заглянув ему в глаза, с придыханием произнесла:
— Все-таки они существуют… мужчины.
Тут Качалин взял его под руку, втолкнул в кабинет, закрыл дверь:
— Я же тебе говорил, их нельзя принимать всерьез.
Легкий дурман от выпитого прошел, злость и жалость к себе тоже испарились, остались умиротворение и вера в свою звезду. Денис с недоумением вспомнил редакцию, ребят, готовые котлеты и плавленые сырки. Он еще не понял, что, побегав на воле, вернулся к плошке с ароматной похлебкой и мозговой косточкой. А цепь? Ну, за цепью и ошейником дело не станет.
Ночью Денис несколько раз вставал, наклоняясь к крану, пересохшими губами жадно хватал холодную воду, после пяти уже заснуть не мог, вытирал липкой простыней пот, думал: «Зачем я им нужен? Рассказы о долгах и честном дележе — небрежно сложенная сказка. Зачем я им нужен?»