Похоже, командир гневался и осуждал их пагубное пристрастие к теплу.
— Че… орать-то? — обиженно пробормотал один из них, вероятно, он-то и был Евгением. Другой злобно посмотрел на дверь сторожки и выразительно плюнул под ноги. Дальше мне оставалось уповать только на их тупость и замедленность реакции. Я надеялась на то, что поговорка «внешность обманчива» в корне неверна и что под их топорными мордами не может скрываться высокий интеллект.
Догнав охранников у забора в тот самый момент, когда ворота уже были открыты, я, не скрывая своего волнения, бросилась прямо под луч их фонаря:
— Ребята! Ребята! Женя! — крикнула я. — Командир просит вас вернуться! Скорей, там что-то случилось, скорей.
Тот, в котором я подозревала Евгения, понял меня буквально и крупной рысью понесся обратно. Другой же оказался не так прост. Он направил фонарь мне в лицо и неприятным подозрительным тоном спросил:
— А ты кто?
— Ну здра-а-асьте! — обиженно протянула я. — Ты что, совсем обалдел?
Лицо охранника исказила болезненная гримаса — он старался вспомнить, старался изо всех сил, но не мог.
— Да Зина я! — мне искренне хотелось облегчить его страдания. — Зина. Узнал?
Он неуверенно кивнул и тут же пошел на попятный:
— Не, не помню.
— Ладно, — весело сказала я. — Пойдем, сейчас вспомнишь.
И я бодро зашагала к приоткрытым воротам. Он протянул руку с тем, чтобы схватить меня за куртку, я сделала вид, что не замечаю его приставаний и еще более активно принялась зазывать его наружу:
— Пойдем, пойдем, не тяни.
У меня были все основания торопить его, потому что в глубине охраняемой территории уже явственно слышались шага.
— Чего ты? — Я капризно топнула ногой. — Мало тебя командир мордой об стол возил?! Еще хочешь?
Бедный охранник совсем запутался. Конечно, он не хотел сердить командира, но, видимо, не был уверен, что выполнение моих указаний полностью обезопасит его морду. Он робко двинулся за мной, потом остановился, отступил назад и оглянулся — услышал, гад, что к нам бегут, громко топая и тяжело дыша.
— Вот видишь! — раздраженно крикнула я, надеясь на то, что Миша за забором меня услышит. — Они уже бегут! Дождался?
В этот момент из темноты выскочил охранник Женя и еще некто в кроличьей шапке-ушанке и кашемировом пальто — видимо, здесь, на охраняемой территории, был принят смешанный стиль одежды: если телогрейка, то с норковым манто, а если смокинг, то с валенками.
Выбора у меня не осталось, и я рванулась к воротам с невиданной для себя резвостью, ни секунды не сомневаясь, что сейчас, вот-вот, за моей спиной послышатся выстрелы, после чего мой хладный труп рухнет к ногам кровавых убийц. Господи, грустно-то как! И как не вовремя!
Между тем за моей спиной послышалась какая-то возня, скрип снега, кто-то грязно выругался, и я поняла, что командир решил меня сначала поймать, а уж потом убить. Они бежали за мной, и бежали быстро, уж точно быстрее, чем я. Короче, надежды на спасение не было никакой, я так себе и сказала: «Ну, все», и тут кто-то схватил меня за руку и с силой рванул в сторону. Я упала и тут же провалилась в узкую яму. «Молчи, — прошептал Миша мне в ухо, — и пригнись посильней».
Я потом долго думала, как Мише удалось отыскать в кромешной темноте эту дырку, полностью к тому же засыпанную снегом? Похоже, здесь когда-то росло большое дерево, которое зачем-то выкорчевали или оно само ушло в ближайший лес, истосковавшись по общению с себе подобными. А в земле осталось приличное углубление почти в человеческий рост. Миша втолкнул меня туда и втиснулся рядом. На головы нам посыпался снег с краев нашего окопчика, и мы притихли. Преследователи мои продолжали метаться по полю, шарили фонариком и громко спрашивали друг друга, куда это я могла деться. Мерзкий Женя твердил: «Она где-то здесь, я прямо чувствую», его напарник орал: «Убью!», а шеф обещал, что жизнь их отныне будет очень пакостной, но одно утешение — недолгой.
Мы с Мишей в беседе участия не принимали по той простой причине, что находились в снегу по самую макушку и даже глубже, а говорить, уткнувшись лицом в сугроб, чрезвычайно неудобно. Кстати, и дышать тоже. Мне казалось, что, если эти трое не уберутся на свою ферму в течение пяти минут, мы задохнемся.
Устав от беготни, наши преследователи остановились в нескольких метрах от нас.
— Я знаю эту девку, — сказал кашемировый командир. — Я ее знаю. И она от меня не уйдет.
И тут я узнала голос. Морозов! Живодер! Так вот кто у нас здесь командиром работает! Только он сам на себя не похож — борода, волосы из-под шапки длинные торчат — чудеса!