Что я должна ответить дяде на вопрос: что с тобой происходит, Гартензия? Разве могу я признать в том, что натворила? Могу я подставить человека, который приютил меня, дал кров и любовь, подарил возможность выбиться в мир, несмотря на клеймо моей семьи? Могу я обречь его на ту же участь, что моя мама свою семью?
Что же я должна ему ответить?
- Мне сказали, что ты в последнее время интересуешься защитой от тёмной магии, - улыбка трогает его губы.
Дядя всегда был добр ко мне, даже когда я баловалась и плохо себя вела. Он никогда не кричал, всегда говорил спокойно и убедительно, что порой хотелось, чтобы он взбесился и просто наорал на меня. Даже сейчас невыносимо смотреть в его приветливое лицо, зная, что я сделала и что собираюсь.
Делаю глоток чая, чтобы не отвечать, но уйти от разговора не получается. Дядя Освальд выжидающе смотрит на меня.
- Да, - киваю. – Летом нашла несколько книг, они меня заинтересовали.
Я вру, и мне так стыдно, что хочется вырвать себе язык. Но именно сейчас, встретившись с дядей, я понимаю, что слишком далеко зашла. Так далеко, что у меня нет прав вмешивать ни его, ни кого бы то ни было в свои проблемы. Я должна сама разобраться с Морфи. Я попаду в Марево с помощью фрукта удачи и загадаю желание, чтобы всё исправить. И даже если ценой будет моя жизнь, я не остановлюсь.
- Твоя мама была хороша в этом, - говорит дядя, и я удивлённо смотрю на него, потому что, наверное, это первый раз, когда он сам заговорил со мной о ней. – Это был её профильный предмет на последнем курсе, обычно студентки выбирают направление попроще.
Он вздыхает и смотрит в камин на яркое игривое пламя.
- Но она выбрала не тот путь, какой выбрала изначально, - дядя расстёгивает пуговицы пальто, очевидно, решив, что здесь слишком тепло для верхней одежды. – Декан хочет, чтобы я поговорил с тобой по поводу твоего поведения, но ты уже слишком взрослая для моих нравоучений, Гартензия. Я лишь хочу напомнить, что ты не должна решать свои проблемы в одиночку. У тебя для этого есть я. Если у тебя что-то не получается, ты всегда можешь попросить у меня совета или помощи.
Он снимает пальто и вешает его на спинку второго кресла поближе к огню, чтобы подсушить. Эти обычные вещи, не несущие в себе магию, кажутся такими милыми и родными, что щемит сердце.
Оставшись в сером свитере, дядя Освальд присаживается обратно и вновь смотрит на меня. Я нервно сжимаю пальцами кружку, уткнувшись в остывающий чай.
- Я приехал сюда не для того, чтобы отчитывать тебя, - он улыбается.
Я неожиданно думаю о том, почему все эти годы обучения в Морионе у меня ни разу не возникло желания навестить дядю на каникулах? Почему я всегда оставалась летом в Пансионе? Почему не хотела вернуться… домой? Я уезжала никем и хотела, чтобы в следующий раз, встретившись с дядей Освальдом, я смогла показать ему, чего добилась. Хотела, чтобы он гордился мной.
И лишь сейчас, видя его тёплую улыбку, я понимаю, как сильно по ней скучала.
- Думаю, настало время рассказать тебе правду о твоей маме.
- Правду? – не понимаю я. – Разве то, что говорили в новостях, не правда?
Он медлит, прежде чем продолжить.
- Если честно, я знаю не намного больше, чем ты, - дядя осматривает комнату. – Если бы я знал больше, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
В свете пламени камина дядя выглядит моложе своих лет, нетронутый временем и заклинаниями, поддерживающими красоту, он излучает власть, но власть не жестокую, а способную защищать.
- Ты же прекрасно понимаешь, что Совет любит и может изменять информацию, чтобы среди людей не создавалось ни волнений, ни вопросов, - говорит дядя Освальд. – Они объявили, что твою маму казнили за пользование тёмной магией, но на деле она жива. Её заключили под стражу в Тюрьму Пурпурной Лиры. К ней не пускают даже меня, но я знаю, что она до сих пор там. Потому что таких Ведьм, как она, не убивают, их используют.
Кажется, диван исчезает, и я падаю. В последний момент удержав в ослабевших руках кружку, я трясу головой, не в силах поверить в сказанное.
- Не может быть, - шепчу я.
- Твоя мама после окончания Мориона продолжила изучать тёмную магию и способы защититься от неё, - говорит дядя. – Она работала в лаборатории Совета и достигла там высокого влияния и невероятных результатов. Для Ведьмы. Обычно к таким делам допускают только Колдунов, потому что… Как ты знаешь, когда-то из-за Ведьм началась охота на таких, как мы. Поэтому Ведьм не подпускают ни к власти, ни тем более к тёмной магии. Но твоя мама была поистине в этом талантлива, и под пристальным наблюдением она занималась исследованиями. В то время как твой отец занимал должность в Совете и позволял ей делать немножечко больше, чем ей следовало. Я не знаю, что конкретно случилось с твоей мамой и почему внезапно к вам домой нагрянул Совет с обвинениями. После смерти твоего отца, я получил от него письмо. В нём было написано кое-что, что подводит под сомнение некоторые факты.