Я запрыгнула внутрь монолита через дыру, внутри комната была наклонной и с виду безопасной. У меня было полно плотных пластиковых квадратов, которые я тут же раскидала по углам, чтобы обнаружить сюрпризы. Но ничего не произошло.
— Система: выполнить равновесие.
Второй пункт энергии из десяти, но без этого никак.
Это была непопулярная способность, но я в нее вложила немало кристаллов. Мир сразу же стал чуть четче в поле моего зрения, внутри появилось ощущение стержня. Это было для меня крайне важно, если я хотела продолжить. В монолитах обязательно нужно равновесие, оно не дает покачнуться в тот момент, когда изменится гравитация или конфигурация комнаты, когда внезапно польется вода или станет не хватать воздуха. Я бы назвала равновесие физическим проявлением ментальной устойчивости. Но в данном случае оно более выгодно для меня, даже если мой разум будет замутнен, тело не попутает право и лево.
Я подошла к стене, за которой было еще помещение, судя по картам Острия. Но выход из этой комнаты был только вверху, в потолке. Только я собиралась пройти напролом — прижала ладони к стене и скомандовала:
— Система: активировать особенности. Пластичность.
Геймплей 5
Об особенностях вообще известно было мало: раньше они доставались только тем, кто представлял власть Белого города среди заключенных. О том, как получают особенности, ходили слухи. Даже сейчас они есть, просто, потому что не все верят и принимают как данность — с помощью особенности можно творить истинную дичь. Эту дичь не натянуть ни на какое научное понимание нашей вселенной. Ладно еще способности: они все так или иначе ограничены физикой, которая для всех одна. Физика ломалась при соприкосновении с монолитами — там законы прыгали и извивались, и холодное могло стать синим. И соответственно физика медленно дохла, когда в дело вступали джинны, у тех вообще внутри была черная кровь — та самая, которой лучше не касаться и вообще рядом не стоять, так что меня это и вовсе не удивляло. Ученые, кстати, артефакты себе не вживляли, по крайней мере, таких сведений никто не приносил. Иначе многие из них легко бы спаслись и от джиннов, и из своих домов, когда сошел с ума ИИ.
Это наводило меня и не только меня на мысли: вживлять себе что-то подозрительное, то, что не пойми как работало и выдавало крышесносящий результат, это очередной эксперимент. Но давать артефакты всем подряд — это было бы неразумно, поэтому такой чести удостаивались только лояльные заключенные. А от внезапного бунта Белый город могли защитить джинны. Но кто защитил бы нас всех от бешеных джиннов, этот вопрос, кажется, не рассматривали.
За три месяца ношений артефакта я не ощутила в себе каких-либо изменений, аптечная станция тоже уведомляла, что все показатели более-менее в норме. Но как сказал Джорк, а ему и Пташке я показала свою особенность, это было ненормально. И даже отвратительно. Не по-человечески.
Пластичность давала мне возможность использовать не только монолиты, с ними у меня просто было меньше всего проблем. С обычным пластиком тоже неплохо выходило, но с камнем, особенно толстым, был страх, что застряну я внутри навсегда. Также металл неохотно поддавался на мои потуги. Первый раз, когда применила пластичность и поняла, как именно это должно быть, что должно происходить, я просто-напросто обмочилась, меня вывернуло от ужаса, а потом и вовсе сознание усвистало в далекие дали. Были еще второй и третий раз, но все же человек существо выносливое, привыкает и в такому выверту.
Стена монолита пошла рябью, расступаясь под моим нажатием. Одновременно силуэт моей руки также стал расплываться. Пластичность каким-то образом перемешивала меня и камень монолита. И самым большим страхом было, что особенность закончит действовать, пока я все еще внутри. Нет, даже не внутри, а пока я и есть монолит.
Черный камень монолита с удовольствием принимал меня в свои объятия, вероятно, это было потому что и артефакты, и нарушение физики, и монолиты принадлежали той самой другой цивилизации. Проходить через человеческие материалы удавалось по-разному — когда легче, когда сложнее.
Удивительнее всего и ужаснее тоже, что если отвлечься, если на мгновение забыть о том, что мне нужно пройти быстро и через что нужно пройти, то сознание начинали наполнять странные ощущения: как трескаются камни, шелестит ветер, как рокочет где-то под землей, под слоями породы, горячее ядро планеты, как скользили чьи-то руки или инструменты по камням, обрабатывая их… Я — Солария ПлутонСол8Ум — просто переставала быть собой. Отходили на задний план все человеческие сомнения и желания. Казалось, вот оно счастье — просто стоять под светом звезд, тянуться к ночному фиолетовому небу и медленно рассыпаться в прах. Правда, полное разрушение еще не скоро. Если никто не вмешается, то пройдет еще пара тысячелетий, прежде чем монолиты потеряют свою четкую форму и их обточат ветра и время. И даже после этого, уже изувеченные, они продолжат жить…