Тут уж мы не выдержали. Встать на ноги и куда-то бежать было невозможно, оставалось вцепиться друг в друга и орать от ужаса до темноты в глазах, до судорог, до рези в животе и до боли в груди из-за нехватки воздуха, до следующих слов…
— Букашечка, это как минимум некрасиво с твоей стороны — встречать меня так!
— Что?.. — беззвучно шевельнула губами я и приоткрыла один глаз. Черного жуткого нечта не было, зато был один уже знакомый мне пришелец из другой галактики — как обычно, голый и весь в черных разводах.
— Это становится нашей доброй традицией, — потянулся он, разминаясь. — Я — несчастный узник, томящийся в темнице. Ты — мой случайный герой, проходивший мимо. Мои страдания тронули твое чуткое сердце, ты даруешь мне свободу, а я спасаю твою милую задничку…
— Здесь дети! — прошипела Пташка, пытаясь дотянуться и закрыть уши Киреусу, который таращился на пришельца так, что, казалось, не дышал вовсе.
— Что за дети? — удивился он и подошел ближе, пригляделся к нам троим, поморщился и признал. — Ладно, дети так дети.
И он мигом нашел себе одежду, стянул штаны с пока еще живого Карьи. Тот, кажется, пытался уползти куда-то в сторону, но не успел, а теперь еще и без штанов остался.
— Когда детей не будет, я готов все для вас снять, букашечки, — сделал он нам предложение и махнул рукой: — Ну чего расселись? Внутрь заползайте.
И мы заползли внутрь корабля из другой галактики.
— Я — Альга, кстати, — проходя мимо сказал он. И с этого момента все изменилось. Хотя не совсем с этого, сначала мы выбили из Альги разрешение воспользоваться ванной, и для моего синяка у него на борту нашлась какая-то чудо-мазь.
А потом корабль снялся с места, проделал аккуратную дыру в ангаре и вылетел наружу. Под нами был весь Белый город, монолиты и Разруха, под нами были фиолетовые и розовые облака, оказалось, что время уже близилось к вечеру, так долго я бродила в Сердцевине. Потом нас пытались угостить какими-то деликатесами из другой галактики, но, честно говоря, не верила я, что еда такого цвета и консистенции нормальная, особенно если она пролежала в холодильнике все то время, пока хозяин корабля то был в бегах, то снова сидел в заключении.
— Что будет с теми, кто оказался модифицирован вашей кровью? — задала вопрос Пташка. А я сжала губы, не смогла спросить первой, потому что вдруг Арми уже не помочь. Но ответ нас удивил.
— Если прививка прижилась, то ничего, пусть живут. Детей не будет точно, сделать себе подобных они тоже не смогут, — пожал он плечами. — А если отторжение есть, то вот этот ваш ребенок помочь может…
И тут мы все посмотрели на Киреуса, который, несмотря на наши предупреждения, уже запихивался каким-то синим паштетом и громко чавкал.
— У нас подобные ему тоже есть, противные, зараза, мощные. В магии разбираются даже лучше чем мы. Наверное, в вашей галактике поселилась какая-то их дальняя ветвь. А так даже война между нашими видами была. Кровищи было, восторг просто! Планеты взлетали в воздух!.. В общем, пусть хорошенько захочет очистить страдальца, думаю, все получится, — хохотнул Альга и щелкнул Киреуса по носу. Малыш нахмурился, задумался, а потом бурно чихнул, разбрызгивая паштет изо рта во все стороны.
— Нет, не хочу я детей, подожду еще пару сотен лет, — поежился пришелец и отсел от Киреуса подальше.
Альга улетел через три дня, оставив после себя пуганых мародеров, забрав с собой то самое дерево, которое проросло из джинна. «Посажу дома, пусть кусает гостей за пятки», — поделился он планами и громко рассмеялся. От его смеха уже привычно шарахнулись прохожие. Напоследок я попросила его сжечь центр принятия решений, а Пташка дотерла всю информацию. Мы не собирались здесь оставаться. Проект «Перевоспитание» должен был исчезнуть, и планета с кристаллами Эрха тоже. Все равно вывезти кристаллы смог бы только один человек, точнее, двое непонятных существ — или Альга, или Киреус. На это, собственно, и рассчитывал Церкуе.
Киреус все же смог вылечить Арми. Но мы так и не разобрались, какова природа его дара. Да и надо ли оно? Корабли привели в порядок, припасы собрали, маршрут проложили, для этого у нас были и руки, и знания. Один из кораблей отдали модифицированным, потому что улетали все.