— Когда я здесь был в прошлый раз, такой прелести или глупости еще не было, — рассмеялся он и резким движением оторвал крылатому телу голову, а потом и вскрыл уже дырявый череп. Оттуда хлынуло больше черной жижи. Меня стало мутить, перед глазами все закружилось, но заключенному как раз все нравилось. Он зачерпнул содержимое и щедро размазал по своих ожогам. Черная жижа стекала по серой коже, ляпала на землю ошметками, а гуманоид с удовольствием присвистывал…
И я не выдержала: перед глазами промелькнула чернота — и сознание померкло. Я еще успела подумать, что падать мне недалеко.
— Эй-эй, букашечка, давай очнись, — услышала я голос и встрепенулась.
Что-то тисками обхватило меня подмышками и куда-то несло.
А, сумасшедший опасный заключенный, который убил местного… местное… в общем, уничтожил то ли андроида, то ли многофункциональный модуль, управляемый удаленно. Он тащил меня куда-то. И не только меня, в другой руке он тащил убитое крылатое существо… Галактическая задница, этот кошмар мне не приснился?!
Вокруг были какие-то скалы — желто-розоватые, пористые, в стороне — окраина руин, в воздухе ощущалось низкое гудение, как если бы где-то рядом поднимался в воздух тяжелый торговый корабль, но в небе я не видела ничего подобного… А на землю я упала уже в следующий момент.
Я охнула и с живостью раздавленной гусеницы поползла дальше, перевернулась, уставилась в сторону опасности. Ходячая опасность тем временем пыталась привести в порядок длинные черные волосы, которые из-за грязи и крови превратились в большой колтун.
— Гребня нет? — уточнил у меня он. Я быстро-быстро помотала головой. Но на меня уже и не смотрели, он бурчал себе под нос: — Вернусь в Тангорсаг, год не буду вылезать из купален… Еду пусть подносят купальщицы… Нет, пусть купальщицы меня и кормят! И поят! И волосами своими моют, м-м-м…
Он с удовольствием простонал, что-то представляя, а потом поправил штаны, которые стали топорщиться в подозрительном месте. Я на всякий случай отползла еще дальше. Космос-то цивилизованный, но я уже не уверена насчет этой планеты!
— А ну стой, букашечка, — скомандовал он мне. — Не трону я тебя. Как-никак должен. Меня бы не убило, но твоя суета дала мне немного времени и меньше проблем. Так что расслабься.
— Т-ты кто?! — пропищала я, упираясь спиной в скалу.
— Я? — он задумался. — Местный творец. Подневольный местный творец. Хотя, признаю, сначала это было даже весело. Они такие туповатые, эти местные исследователи…
— Ага, — медленно выдохнула я, ничего не понимая, и расслабляться, естественно, не собиралась.
— Так, — он посмотрел по сторонам, прищурился, выглядывая что-то в руинах впереди. — Так, мне туда, — он указал на сверкающую белым округлую крышу. А тебе — туда, — он ткнул в сторону ближайших черных башен.
— Я лучше к кораблю вернусь, — посмела я перечить. Но в ответ услышала хмыканье:
— Твое дело, если хочешь присоединиться к своей команде.
Кажется, он имел в виду, что из команды никто не выжил. О космос! Я не удержалась, всхлипнула. Не то чтоб мы были семьей или близкими друзьями, но провести годы рядом с людьми и не почувствовать хотя бы привычку… Увы, я даже считала некоторых из них приятелями. А теперь их больше нет.
— З-за что?..
— Как за что? — удивился моему вопросу гуманоид. — Из-за меня, конечно! Из-за единственного в этой Галактике и неповторимого меня! Я их предупреждал, что знаний тех, что я дал, им и так достаточно. Но нет! Кого могут напугать пара камней и мои слова? А Орхайская империя развалилась слишком давно.
— К-какая империя?
— Моя, букашечка, моя, — зубасто усмехнулся он. — Когда-то, тысячи лет назад, это место было одной из планет моего народа, частью Империи. Империя схлопнулась, народ расползся по другим планетам, прошло веков десять, и я — дурак — решил от скуки пролететь по старым картам. Мы сейчас на границе бывшей Орхайской империи, а она простиралась далеко за пределы одной галактики.
— Галактики? То есть, ты хочешь сказать?.. — я таращилась на него, но в принципе уже догадывалась и ранее — таких гуманоидов я никогда не видела, а в то что за пределами известного нам космоса есть еще расы — в это как раз верилось легко.