и Азии пески
живут поющим светом.
Вызывание дождя
Брожу по Азии зелёной
(была пустынею когда-то),
повсюду густо заселённой
в эпоху Золотого Сада.
Брожу и думаю с улыбкой:
«Не оживить ли Чингисхана?
Качался б он в зелёной зыбке,
свои залечивая раны!»
Пойду налево, встречу чудо,
направо – встречу Иисуса,
а попадётся вдруг Иуда,
сниму коралловые бусы
и подарю их со словами:
«Тебя простил Зелёный Ветер!»
И будет стон над головами
плыть из столетия в столетье…
В эпоху Золотого Неба
так вызывают дождь в пустыне,
и волны зреющего хлеба
поют осанну благостыне.
Радуга
Дождь в пустыне – откровенье
и питательный родник.
Он песку вскрывает вены,
дышит ровно, напрямик.
Он страдающей округе
дарит синие круги,
чтобы радужные дуги
отражали сапоги,
лето, ястреба в зените
и кузнечные меха,
удивленье: «Поглядите,
небо дарит петуха!»
Небылицы, сочинённые ветрами
Золотые трубы – сосны –
для влюблённых глаз – отрада.
Ветер гонит мимо солнца
облаков живое стадо.
Чтит Монголия обычай:
утром воду из колодца
для нужды утробы бычьей
зачерпнуть холодным солнцем.
И три ветра, три поэта,
сочиняют небылицы –
зёрна праздничного света
в синеву бросают птицам.
Дух Азии
Одна нога у Азии – Китай
(на твёрдой почве – твёрдая стопа!),
другая – в лунном кружеве Алтай
(броди в мирах иных, не засыпай!)
(Китайский литератор Пу Сунлин,
писавший много о ночной грозе,
был на Алтае: дух его долин
вошёл в рассказ о Золотой Лисе.)
Монголия – тревожная нога,
но быстрая, как топот лошадей.
Пускай побудет с тенью пирога
в родстве, пугая диких лебедей!
«А где, – спрошу, – четвёртая нога?»
«Да в Казахстане, возле Бухтармы!»
Её ласкают летние стога
и обнимают руки зимней тьмы.
Я приоткрыл вам формулу ноги
и указал на справочник дорог.
Считайте ноги даже у пурги…
Дух Азии Срединной – многоног!
Конец