— Боюсь, что он всех нас обманул… или, во всяком случае, пытался обмануть. — Эштон пристально посмотрел на Ленору. — Клянусь вам, что я вполне еще жив и что зовут меня Эштон Уингейт. Полагаю, ваша сестра не откажется это подтвердить.
— А где она? Где Лирин? — требовательно спросила Ленора. — Я хочу ее видеть.
С трудом подавив ухмылку, Эштон повернулся к Малкольму.
— Может, пошлете кого-нибудь из своих людей за моей женой?
Малкольм в ответ коротко засмеялся и жестом отослал одного из своих людей.
— Приведи ее сюда. Да смотри, чтобы и служанка была с нею.
Убедившись в том, что приказание его исполняется, Малкольм с любопытством посмотрел на Ленору, нервно стягивавшую перчатки, и спросил, глядя прямо в сузившиеся глаза:
— Что вы здесь делаете?
— Мы приехали сюда навестить Лирин. На жизнь отца покушались, и он забеспокоился, как здесь Лирин. Он отплыл из Англии, приехал на остров, где я живу, и попросил сопровождать его остаток пути.
— Ваш отец здесь? — изумленно воскликнул Малкольм. — Но где же он?
— В экипаже. Ему не очень-то понравилось, как тут с ним обошлись. Двое негодяев напали на него, он потерял сознание и до сих пор не очнулся.
Малкольм посмотрел на человека, приведшего Ленору, и жестом указал ему на дверь.
— Отправляйся туда, идиот, и приведи Сомертона сюда! Можешь хоть нести его, если тебе угодно. Он слишком опасен, чтобы оставлять его одного.
Ленора с некоторым изумлением смотрела, как этот тип бросился исполнять указание, а затем, вовсе уж ошеломленная, перевела взгляд на Малкольма.
— Выходит, вы предводитель этой шайки?
Эштону стало весело, и он не упустил возможности представить Малкольма и его людей.
— Вы совершенно правы в своих предположениях, мадам; между прочим, настоящее имя этого человека — Маркус Гейтлинг, он сын, — Эштон слегка повернулся и указал на актера, поднявшего мутный взгляд на Ленору, — Эдварда Гейтлинга, исполнителя шекспировских пьес. А это, — Эштон кивнул в сторону других мужчин, собравшихся в комнате, — помощники Малкольма. К сожалению, — он пожал плечами, — я лишен удовольствия представить их вам, ибо Малкольм забыл назвать мне их имена.
— Это не имеет значения, — огрызнулся предводитель шайки.
— Спокойно, спокойно, — прервал его Эштон.
Малкольм в ярости повернулся к нему:
— На вашем месте я не стал бы так веселиться, мистер Уингейт. Пусть даже это ваша жена, толку от этого мало… И ей, и ребенку, которого она носит, тоже. Вы скоро умрете… а ее отправят в сумасшедший дом.
Ленора вскрикнула и прижала дрожащую руку к горлу.
— Не может быть! Вы не имеете…
— Весьма сожалею, мадам, но вынужден сказать, что Малкольм пойдет на что угодно, лишь бы добиться своего, — твердо сказал Эштон. — Единственное, чего я пока не могу понять, как ему удастся избавиться от вашего отца…
Малкольм криво усмехнулся.
— Ну, с этим нетрудно спра…
— Пусти меня, негодяй!
Этот крик заставил Малкольма вскочить и испуганно оглядеться по сторонам. Послышавшиеся было неверные шаги оборвались у входа в дом.
— Я сам войду, черт бы тебя побрал! Где моя дочь? Где Лирин?
В холле снова послышались громкие шаги, стеклянная дверь задрожала от удара. Малкольм невольно содрогнулся: даже ему не удавались такие драматические появления. Бандиты растерянно переглянулись, но у них уже не было времени по команде Малкольма опередить этого человека и схватить его. Тот приближался к Малкольму.
Эштон уже не чаял когда-либо встретиться с Робертом Сомертоном. Едва увидев его седеющие волосы и горящие яростью зеленые глаза, он сразу понял, что это и есть настоящий отец Лирин Уингейт. Один из бандитов кинулся было к нему, но получил такой удар в челюсть, что отлетел в сторону и, стукнувшись о стену, без чувств свалился на пол.
— Немедленно приведите сюда мою дочь! — снова прорычал Роберт.
Бандит, которого посылали за Лирин, вошел в комнату и, держась подальше от разбушевавшегося гостя, подошел к Малкольму.
— Ее не могут найти, сэр, — прошептал он. — Она и эта ее служанка… они оглушили Тэппи… и связали его.
— Отыщите ее! — заорал Малкольм. — Нельзя, чтобы эта сучка ускользнула отсюда!
Скосив глаза, Малкольм уловил на веранде какое-то движение. В раскрытых дверях мелькнул подол платья. Эштон осторожно огляделся и убедился, что все бандиты сгрудились вокруг Малкольма, который отдавал им какие-то приказания. Тогда, распрямившись, Эштон стал медленно отходить и остановился у двухстворчатых дверей. Протянув наружу связанные руки, он почувствовал, как невидимые пальцы развязали веревку. Почти стемнело, оставалось не так уж много времени, чтобы вернуть себе свободу. У Эштона удивленно поползли вверх брови — он почувствовал, как ему в руку вкладывают большой пистолет. Сейчас было неподходящее время благодарить невидимого ангела за этот дар, но потом, когда победа будет одержана, уж он найдет способ выразить свою признательность сполна.
Эштон засунул пистолет за пояс сзади и откашлялся, привлекая всеобщее внимание.
— Может, Лирин спряталась на чердаке. Ей уже приходилось туда подниматься.
Малкольм повернулся и, увидев, что Эштон почти вплотную подошел к двери, заорал что было мочи своим сообщникам:
— А ну-ка, верните его!
— Да я и сам вернусь, — лениво бросил Эштон и зашагал к кушетке, держа руки за спиной.
— Я обещал этой сучке, что кастрирую тебя, — прорычал Малкольм. — Ну что же, думаю, пришла пора Барнаби поразвлечься.
— Право, Малкольм, ты стал таким злюкой в последнее время, — с упреком сказала Лирин, входя в комнату. Она от души надеялась, что выглядит куда безмятежней, чем на самом деле чувствует себя. Пелена с ее памяти спала окончательно, и теперь все виделось ей ясно, до последней подробности. Появление ее вызвало некоторое замешательство среди разбойников.
Они с удивлением переводили взгляд с Леноры на Лирин и обратно. Не обращая на них внимания, Лирин продолжала выговаривать своему второму мужу:
— Ты только и знаешь, что угрожать. А ведь после Мэри ты никого еще не убил… — Она услышала испуганный вскрик Эдварда Гейтлинга и мельком подумала: «Может, до того наконец дошло, на что способен его сын». — Если так будет продолжаться и впредь, мы перестанем воспринимать тебя всерьез.
— Ах ты, сучка, — зарычал Малкольм. — Когда я впервые увидел тебя с Уингейтом на борту «Русалки», ты показалась мне ангелом. Я велел своим людям убрать его, чтобы ты досталась мне. Но с тех пор от тебя одни только несчастья.
— Тс-с, тс-с. — Лирин укоризненно покачала головой и, невинно пожав плечами, пошла через комнату. Через руку у нее была перекинута шаль. Ленора подошла к отцу, который не мог сдвинуться с места под направленным на него дулом охотничьего ружья. Встретившись с дочерью взглядом, Роберт Сомертон радостно улыбнулся. Лирин, хоть губы у нее и дрожали, засмеялась и крепко обняла отца. При этом ей удалось положить ему в карман небольшой «дерринджер».
— Тот, который без рубашки, — прошептала она ему прямо в ухо, — наш друг, папа. А остальные пусть отправляются в преисподнюю.
Роберт Сомертон поцеловал дочь в лоб и, отстранив ее, шагнул к Малкольму.
— Мне хотелось бы знать, что, черт возьми, здесь происходит, — требовательно произнес он. — Когда вы привезли Лирин в Англию, мы решили, что вы спасли ее от пиратов, которые захватили корабль и убили ее мужа. Но теперь выходит, что вы сами участник этой грязной игры, причем не из последних.
— Так оно и есть, — едва слышно проговорил Эдвард Гейтлинг. Сидя на кушетке, он открыл графин и налил в стакан изрядную порцию виски. — Мой сынок улучил момент и постарался все устроить для себя наилучшим образом… чтобы он горел в аду.
Посмотрев на отца, Малкольм недобро усмехнулся, затем перевел взгляд на Сомертона.
— Если бы не мои люди, ваша дочь утонула бы. Они вытащили ее за волосы, когда она шла ко дну. Они спасли ей жизнь. Вам следовало бы быть благодарным…