Лекс мрачно чертыхнулся, чувствуя, что возбуждение не проходит. Вместо того чтобы думать о Фейт Боннер с ее сладкими губами, ему надо думать о том, как не оказаться без крыши над головой.
О небо! — вздохнула про себя Фейт. Образ Лекса Элленберга все еще стоял у нее перед глазами.
Он выглядит совсем как Нэш!
Совсем как Нэш.
Сердце билось в груди как безумное, легким не хватало воздуха. Мышцы живота напряглись как после активной гимнастики. Руки дрожали, а во рту пересохло.
У него такие же угольно-черные волосы и ярко-синие глаза, ямочки на щеках и на подбородке, когда он улыбается. А вдоль виска идет тонкий, едва заметный шрам. Высокий, широкоплечий, сложен как греческий бог. Она была просто заворожена его красотой. Божество, которому не жаль принести в жертву себя самое.
У этого мужчины было все, чем она наделила Нэша Остина четыре года назад. Это поразило ее.
Ошеломило.
Когда она открыла глаза и увидела его рядом, то прямо задрожала. Сердце едва не выскочило из груди, и каждая клеточка в ней запела от счастья, что он наконец появился в ее жизни. Это чувство узнавания было таким острым, что словно обожгло сознание. Нэш, такой живой и настоящий, был рядом с ней.
А потом реальность в виде ее рыдающей ассистентки настигла ее, и она вернулась к действительности. Мираж растаял, выставив ее полной дурой и законченной мечтательницей.
Недостаточно того, что она упала в обморок, показав себя трусихой, так еще и уставилась на него как чокнутая, прошептав «Нэш» голосом, полным страсти. Он, наверно, решил, что она влюбчивая идиотка. Ей надо было сразу броситься со скалы, чтобы не мучиться от стыда, подумала Фейт, красная от смущения.
Подумать только: стоило ей увидеть эту огромную черную собаку — совершенно безобидную, по словам Лекса и Труди, — и она завопила и потеряла сознание, как девственница в фильме ужасов.
Какой-то давнишний инцидент с собакой — и она напугана на всю жизнь. Фейт ненавидела себя за эту слабость, за бесхарактерность. Собаки — лучшие друзья человека. Только потому, что на нее напал вредный чихуахуа сто лет назад, она не должна бояться их сейчас.
— Как тебе нравится это место? — поинтересовалась Труди. — Мило, да?
Фейт кивнула, пытаясь сосредоточиться на ее словах. Труди пришлось изрядно потрудиться, чтобы приготовить все для праздника. Меньшее, что она может сделать, — это со вниманием выслушать ассистентку.
— Здесь чудесно, — выдавила Фейт.
Труди, любовавшаяся видом из окна, повернулась к Фейт. Морщинка озабоченности появилась на ее лбу.
— С тобой точно все в порядке? — участливо спросила она. — Ты выглядишь неважно.
— Наверно, — согласилась Фейт. — Поверить не могу, что я потеряла сознание. — Она закатила глаза и плюхнулась на кровать. — Боже, какой стыд!
Труди сложила руки на груди.
— Не скрою, выглядело очень драматично.
— Еще бы! — пробормотала Фейт.
— Особенно когда мистер Элленберг бросился спасать тебя, поднял на руки и отнес в дом. Он так волновался!
Фейт фыркнула.
— Воображаю: наверно, мысль о судебном преследовании его так взволновала!
Труди скинула туфли и села в одно из кресел у окна. Задумавшись, она произнесла:
— А у меня сложилось другое мнение…
— Какое? — Глупое сердце пропустило удар.
— Мне показалось, дело было не только в этом, серьезно продолжала Труди. — Его взгляд был просто прикован к тебе.., он рук не мог оторвать от тебя. А как он смотрел…
Фейт вспыхнула.
— Что?..
— Не волнуйся, — хмыкнула Труди. — Он не воспользовался твоим беспомощным состоянием.
Хотя я не возражала бы, чтобы меня проверили так на наличие переломов. — Она улыбнулась. Все выглядело очень романтично.
Так он нес ее на руках, а она ничего не помнит.
Фейт была разочарована. Но вдруг Труди шутит?
Самый великолепный парень на свете поднимает ее на руки и несет в дом — настоящее романтическое приключение, возможно единственное, случившееся с ней, — а она ничего не помнит!
Проклятье.
Труди внимательно посмотрела на нее.
— Он не мог глаз от тебя отвести. И что интересно — ты тоже уставилась на него как зачарованная.
Фейт понимала, что должна выразить возмущение или попытаться отрицать очевидное. Но как? Она пялилась на него во все глаза! Буквально не могла оторвать взгляд!
Она была словно под гипнозом. Просто ничего не могла с собой поделать. В смущении она взглянула на подругу:
— Знаю. Но разве он не напомнил тебе кое-кого?
Не может быть, чтобы только она это заметила, думала Фейт. Сходство было таким сильным, что любой, кто читал ее книги, просто обязан был заметить это. А Труди особенно.
Подруга задумалась на минуту, а потом, к изумлению Фейт, отрицательно покачала головой.
— Нет, никого.
— Подумай, Труди, — настаивала Фейт, перекатываясь на кровати к ней поближе. — Черные волосы, синие глаза, шрам на виске… Тебе это говорит что-нибудь?
Труди смотрела на нее бесхитростным взглядом.
— А должно?
Рассердившись, Фейт села на постели. Как же так? Труди читала все ее книги, она была самым лучшим ее критиком. Как она могла не заметить?
Фейт совсем расстроилась.
Труди заметила ее состояние.
— Прости, милая, я правда не понимаю.
Если она так невнимательно читает ее книги, надо было бы ее уволить, подумала расстроенная Фейт.
— Труди, — с невероятным терпением произнесла она, — он выглядит как Нэш.
Изумление Труди нельзя было описать словами.
— Нэш?!
— Да, Нэш.
Труди покачала головой.
— Нет, вовсе нет.
— Вспомни! — настаивала Фейт. — Черные волосы, синие глаза. И шрам. Высокий и привлекательный… Он Нэш! — воскликнула она.
— Ну, я не таким представляла себе Нэша, скептически ответила подруга. — Совсем не таким.
Фейт моргнула.
— Не таким?
— Нет. — Труди на секунду задумалась, потом подняла глаза и уставилась на Фейт. — Но забавно, что ты так думаешь…
Забавно? Это можно было назвать как угодно, но только не забавно. Кошмарно, ужасно, невероятно, возмутительно, мучительно.., но точно не забавно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Что-нибудь еще? — спросил Лекс из вежливости. Он и представить себе не мог, чтобы такая педантичная особа, как Труди Уивер, могла что-нибудь забыть.
Труди улыбнулась.
— Нет, думаю, все в порядке.
Она выключила ноутбук и убрала в сумку.
— Мы с нетерпением ждем предстоящих выходных. Насколько я знаю, никто из писателей не устраивал такой вечеринки. Мы хотим, чтобы все прошло безупречно. В дальнейшем это может принести большую прибыль.
Замечательно, сказал про себя Лекс, — если, конечно, они и в дальнейшем будут пользоваться его услугами. Прошлый год был просто ужасен.
Пришлось делать дорогостоящий ремонт. Отопительная система — кстати, не такая уж и старая вышла из строя. Компьютер полетел, а весной на гостиницу напали полчища неизвестно откуда взявшихся тараканов. Огромных, отвратительных, которые никогда не водились в здешних местах. Чтобы избавиться от них, пришлось потратить целое состояние.
Но теперь все налаживается, решил Лекс. Перед ним даже маячат радужные перспективы.
— Не сомневаюсь, что все пройдет великолепно. Будьте уверены, я и все мои служащие сделаем все возможное для этого.
— Я рассчитываю на вас. — Труди встала.
Лекс мигом вскочил на ноги и решил воспользоваться моментом, чтобы еще раз извиниться за Бино. Запустив руки в волосы, он пробормотал:
— Я еще раз хотел извиниться за собаку… Я привязал ее. С миссис Боннер все в порядке? спросил он, бессознательно сделав ударение на «миссис». И тут же рассердился на себя.
Кто, черт побери, тянул его за язык? Что, у него мало проблем? Какое ему дело до того, замужем эта красотка писательница или нет? Что, ему думать больше не о чем, кроме как о ее чувственных губках, рыжих кудрях и янтарных глазах?
При этой мысли желание вспыхнуло в нем с новой силой. Даже дыхание перехватило.
Труди, ничего не отвечая, посмотрела на него долгим загадочным взглядом.