Да и вообще — я не позволю ему себя шантажировать. Преступник здесь он, а не я. Он лезет в моё личное пространство, когда я желаю лишь одного — чтобы этот псих ненормальный оставил меня в покое!
— Нет, господин Биркин. Так дело не пойдёт. Не вам диктовать мне условия. Тем более вы только что признались в своих преступлениях. И, думаю, вы понимаете, что я могу использовать это против вас, — заявил я.
— И как же вы это сделаете, господин Булгаков? — улыбнулся он. — Доказательств у вас нет. То, что меня кто-то где-то видел — это не аргумент. А моё признание так и останется между нами. Записывать мой голос вы не можете. Связь в этом здании глушится. Здесь работает только мой телефон и стационарный. Любая записывающая техника выходит из строя. У нас хорошо продумана система безопасности.
Об этом я догадывался, поэтому даже не пытался записывать наш разговор.
— Всё верно, — кивнул я. — У меня ничего на вас нет, Аристарх Иванович. Однако теперь я знаю, откуда ждать нападения. Вам будет гораздо сложнее ко мне подобраться. Можете даже не сомневаться — я всегда буду готов. Рано или поздно ваши попытки добраться до меня закончатся сокрушительным провалом. И вы оставите улики. И тогда-то я окончательно от вас избавлюсь.
— Посмотрим, Павел Андреевич, — произнёс он. — Посмотрим.
— Раз наша беседа себя исчерпала, я вынужден вас покинуть, — заключил я и вышел из-за стола.
— До скорых встреч, господин Булгаков! — бросил мне вслед Биркин. — Э… Павел Андреевич, прошу прощения, а можно последний вопрос?
— Слушаю, — остановившись у выхода из кабинета, ответил я.
— Как вам удалось выжить?
Видимо, он хочет узнать, как я смог восстановить перерезанную шею. Но даже если бы я и хотел ответить на этот вопрос, я пока что сам не знаю, почему моё перемещение в этот мир воскресило умирающее тело Павла Булгакова.
— Скажем так, меня в принципе не просто убить, господин Биркин.
Ответом мне стал задумчивый взгляд. Словно Биркин уже решил, что стоит попробовать!
Покинув корпус дознавателей, я вышел на небольшую площадку с фонтаном и остановился около высокого дуба, чтобы привести мысли в порядок.
На улице уже стемнело. Начало холодать. Хотя, вероятно, я просто промёрз, пока сидел в кабинете Биркина. В его здании стоит могильный холод.
Итак, что мы имеем? Я убедился, что Аристарх открыл на меня охоту. Теперь я знаю, что он хочет. И что не остановится на достигнутом. А он знает, что я это знаю.
И что это меняет?
Чёрт возьми, это меняет всё!
Если до этого я полагался на интуицию, то теперь у меня есть голые факты. Ставки возросли. С этого момента Биркину будет гораздо сложнее следовать своему плану. Это значит, что его методы станут ещё более изощренными.
Из этого следует, что у меня будет куда больше возможностей поймать его за руку и доказать, что в императорском дворе завёлся сумасшедший.
— Павел Андреевич! Добрый вечер. Можно вас на пару слов? — вырвал меня из размышлений мужской голос.
Кто-то стоял за моей спиной. Но, к счастью, это был не Аристарх Биркин.
Обернувшись, я обнаружил, что меня нагнал Роман Викторович Севастьянов. Победитель турнира и пациент, которого я наблюдал в течение прошлой недели.
— Добрый, Роман Викторович, — пожал руку стражнику я. — Вы что-то хотели?
— Ещё бы! — стараясь сдержать эмоции, произнёс он. — Я хочу вас отблагодарить, Павел Андреевич. Сегодня я встречался с императором. Видел его собственными глазами. Он был буквально в пяти метрах от меня. Государь подписал моё прошение о вступлении в его личную гвардию. У меня получилось. Я вернул этот чин в свою семью. Теперь самое главное — удержать его.
— Я искренне рад за вас, Роман Викторович, — улыбнулся я. — Думаю, вы и сами уже поняли, что против вас боролись нечестно. Как минимум два оппонента жульничали. Но вам всё же удалось справиться. Поэтому ваша победа ещё более ценна.
— Возьмите это, Павел Андреевич, — Севастьянов с благодарностью опустил голову и протянул мне небольшую коробку.
— Что это? — спросил я.
— Подарок, — коротко ответил он.
— Роман Викторович, напомню, что я помогал вам не из корыстных побуждений. Взятку я не приму. Ваш друг, который прислал мне письмо, намекал, что отблагодарит меня. Но я всего лишь выполнял свою работу.
— Это не от моего друга, — помотал головой Севастьянов. — Это — лично от меня. Не взятка. Обычный подарок.
Думаю, от Севастьянова принять подарок можно. Можно, конечно, включить параноика и решить, что это очередной хитрый способ убить меня, а в коробке на самом деле лежит бомба, но это — совершенно беспочвенные домыслы. Я уже убедился, что Роман — один из немногих на турнире, кто действовал в соответствии с кодексом чести. Этот человек не станет причинять мне вред.