— Ошибаетесь, я имею право допрашивать подозреваемых без официальных приглашений, — заявил он.
— Подскажите, а с каких это пор я стал подозреваемым? Насколько помню, именно я поймал преступника, которого ваши стражники заметить не смогли, — напомнил я.
Уже подметил, что Коршунов довольно эмоциональный человек. Поэтому подобной провокацией я хотел выудить истинные причины, почему я нахожусь здесь. Почему допрос проходит не согласно протоколу.
С другими важными людьми я бы не стал разговаривать подобным образом, иначе рискую нажить себе еще больше врагов. Но в случае с Коршуновым такая тактика была оправдана.
— Вы смеете недооценивать компетентность моих сотрудников? — нахмурился Коршунов.
— Ну… Факты налицо, — развёл руками я. — Вы же его пропустили, а не я. А вот против меня у вас никаких улик нет.
Эта моя фраза звучала как вызов. Вышло довольно нагло, но это дало свои плоды.
— В этом вы ошибаетесь, господин Булгаков, — предвкушая свой триумф, произнёс Коршунов. — Злоумышленник сознался, что вы действовали сообща.
А-а-а… Как я и думал. То-то он подорвался с утра пораньше. Значит, убийца всё-таки навешал ему лапши на уши.
— Ну вы даёте, — вздохнул я.
— Что… Что вы сказали⁈ — вскипел Коршунов.
— Вы ведь даже зелья ещё на нём не использовали, верно? — догадался я. — Этот псих просто наплёл вам всякой ерунды, а вы и поверили.
— Булгаков! Я уже сказал, что у нас имеются неопровержимые доказательства! Поэтому советую вам самому во всём признаться.
Он блефовал.
— Уверяю, я не имею к наемнику никакого отношения. Могу подтвердить это с помощью ваших особых зелий.
Коршунов заметно напрягся. Но ответить мне не успел.
Телефон командира зазвонил. Он быстро выдернул его из кармана, намереваясь сбросить вызов, но что-то его остановило. Похоже, с Коршуновым хотел связаться кто-то важный.
— Я могу идти? — спросил я и поднялся из-за стола.
— Не шевелитесь! — пригрозил мне командир охраны. — Стойте на месте. Мне нужно ответить на срочный звонок.
— Ладно, я никуда не спешу, — пожал плечами я.
— Алло. Слушаю вас, дознаватель, — ответил Коршунов. При этом старался всеми силами скрыть от меня разговор.
Но слышимость в конференц-зале была отличная. Как бы он ни старался, у него это не получится.
— Что-что он сказал? Погодите, это он под зельями признался? — прошептал Коршунов.
Меня раздирало любопытство, поэтому я решил воспользоваться одним трюком, который пришёл мне в голову сегодня утром.
Раз нейролекарь может улучшать свой слух магическим кристаллом, значит в теории я тоже могу обострить чувства за счёт лекарской магии.
И как только я направил магический поток в свой слуховой анализатор, до меня тут же донёсся голос человека, с которым разговаривал Коршунов.
— Я непонятно выразился? — послышался скрипучий голос дознавателя. — Этот придурок полоумный признался, что солгал вам. Он вообще ничего не знает кроме своего имени.
— Вот как? — обеспокоенно произнёс Коршунов. — Но всё ведь так идеально совпало. И…
— Только не говорите, что вы уже допрашиваете Булгакова? — перебил его дознаватель.
Долгое молчание собеседник воспринял как положительный ответ.
— Сейчас же прекратите самоуправство, — потребовал он. — Нам потом вместе придётся отчитываться перед руководством. Перестаньте воображать всех вокруг врагами империи.
Дознаватель положил трубку, а Коршунов так и остался стоять в той же позе. Даже телефон от уха не убрал.
— Кхем-кхем, — прокашлялся я. — Господин Коршунов, мы с вами закончили?
Он медленно развернулся ко мне. Сначала в его глазах было полное недоумение. Отчаяние.
А затем его взгляд изменился. Командир едва скрывал презрение.
— Идите, господин Булгаков, — произнёс он.
Я кивнул ему на прощание и покинул конференц-зал. Однако усиленный слух всё ещё действовал. И тогда я услышал последнюю фразу, которую Коршунов бросил в пустоту:
— Но мы с вами ещё не закончили.
— Уже всё? Допрос прошёл? — удивился Гаврилов, когда я заявился в его кабинет.
— Никакого допроса не было. Мы с господином Коршуновым просто поговорили по душам, — ответил я. — Ну что, вернёмся к незаконченной теме моего увольнения?
Этот вопрос нужно уладить сразу.
— Тема уже закрыта, Павел Андреевич, — вздохнул Гаврилов. — Не знаю, что вы ещё успели натворить, но заведующий отделением вызывает меня к себе. Он впервые разговаривал со мной в таком тоне. А ещё он просил захватить вас вместе с собой.
Отлично, мне как раз хотелось встретиться с кем-то из руководства. При трудоустройстве договор я подписывал через отдел кадров. С заведующими и главным лекарем так ни разу и не пересёкся.