Он меня совсем, что ли, за слабоумного держит? Впрочем, меня его мнение не сильно беспокоит. Скоро он поймёт, что я могу лечить пациентов не хуже него.
Гаврилов покинул свой кабинет, я расположился за его столом и наконец-то почувствовал это приятное ощущение предстоящего приёма. Всё-таки я добился своего. Даже быстрее, чем думал.
Что ж, начнём!
И я крикнул:
— Кто первый, проходите!
— Ведите следующего! — прокряхтел главный дознаватель Биркин, а затем постучал себя кулаком по груди и громко откашлялся. — Проклятая мокрота!
Чувствовал Аристарх Иванович себя отвратительно, как и всегда. Ему было всего тридцать пять лет, но своё здоровье он посадил уже давно. Всему виной патология лекарской магии, с которой он родился.
Отец всегда относился к Аристарху как к бастарду, поскольку вся семья владела лекарской магией, а его младший сын… управлял ей несколько иным образом.
Несмотря на изувеченные магические каналы, он всё же устроился работать в клинику, но так и не смог вылечить ни одного пациента. Каждый, кто попадал к нему на приём, покидал кабинет ещё более страдающим, чем ранее.
Однако он смог найти место, где мог с лёгкостью раскрыть все свои таланты. Кто может каждый день мучить и истязать людей? Конечно же имперский дознаватель. Врагов у государя много, а тайн они скрывают ещё больше.
В камеру, которая служила Биркину кабинетом, завели скованного Антона Шутова. Убийцу, которого совсем недавно поймали на территории императорского двора.
— Ах! Антошка! — улыбнулся Биркин. — Я уже совсем забыл, что назначил тебе повторный приём. Ну, расскажешь мне что-нибудь новое?
Шутов лишь медленно помотал головой. Зелья, которым накачал его Аристарх, всё ещё действовали. Соображал пленник туго, но стоило ему осознать, что его снова привели в пыточную камеру, как его сознание тут же протрезвело.
— Я ведь сказал вам, что больше ничего не знаю! — воскликнул Шутов. — Вы ведь давали мне зелья! Значит, должны понимать, что я уже выложил всё подчистую. Так зачем же меня ещё и пытать?
— Тихо! — рявкнул Биркин и воспользовался лекарской магией, чтобы повредить сухожилия Шутова. Убийца рухнул на колени. Всё его тело трясло. Аристарх понимал, что его пленник уже тысячу раз пожалел, что взялся за убийство Булгакова.
И Биркин упивался его сожалениями, как дорогостоящим вином.
— У меня к тебе остался всего один вопрос, — сказал Аристарх и присел напротив Шутова. — Меня очень заинтересовал тот шрам, который ты мне описал. Скажи ещё раз, как он выглядел?
— Ш-шрам на шее у Булгакова? — уточнил Шутов.
— А у кого же ещё, чёрт тебя подери⁈ — прокричал Биркин. — Шрам! Как он выглядел⁈
Интерес Аристарха был исключительно научный. Он знал о шрамах всё. За время своей службы в роли дознавателя ему довелось повидать шрамы всех мастей. Но то, что описал Шутов, его особенно заинтересовало.
Он даже не стал вносить в протокол информацию об этой отметине на теле юного лекаря. Не захотел делиться этими знаниями со службой безопасности. И на то была своя причина.
— Шрам проходит прямо под гортанью, — начал описывать Шутов. — Судя по форме рубца, он очень глубокий. Я ещё удивился, когда мне прислали описание цели. Не бывает таких шрамов у живых людей. Но у Булгакова такой и в самом деле есть.
— Значит, ему пересекли трахею? — возбуждённо щёлкая пальцами, спросил Биркин.
— Д-да, — кивнул Шутов.
— И сонные артерии?
— Скорее всего. Я не уверен.
— Хм… — Биркин вскочил со стула и принялся ходить взад-вперёд по своей пыточной камере. — Интересно…
Ему жуть как хотелось осмотреть шею Булгакова лично. Именно поэтому он и не стал докладывать об этом шраме Коршунову. Зачем ему лишняя информация? Меньше знает — крепче спит.
Это болван и так чуть не арестовал Булгакова. Только если бы он сделал это без оснований, лекарь миновал бы камеру пыток. Его бы отправили в другой отдел. А Биркин этого не хотел.
— Что ж, мой дорогой друг, — бросив на пленника недобрый взгляд, улыбнулся дознаватель. — Кажется, в прошлый раз я не испробовал на тебе ещё несколько своих техник…
— Лучше убейте меня! Убейте! — запаниковал Шутов.
— Убить? С ума сошёл, что ли? — усмехнулся Аристарх. — Я что, по-твоему, похож на палача? Не переживай, тебя в любом случае казнят. Но до этого момента ты — мой.
Кажется, я совершенно случайно раскрыл одну из придворных интриг.