Дубков ещё несколько минут сидел на месте и молча таращился в стену. Телефон в его руке сжимался до тех пор, пока не треснул экран.
Вечер безвозвратно испорчен.
Причём взбесил его не столько Сергеев, сколько Павел Булгаков. Дубкову было плевать на мнение этого старого маразматика! А вот помощник Гаврилова — совсем другой вопрос.
Чуть успокоившись, Дубков начал ломать голову, пытаясь понять, каким образом Булгакову вообще удалось поставить этот диагноз. Эдуард половину рабочего дня потратил впустую, но так и не смог добраться до истины.
А этот чёртов новичок смог! Причём менее чем за час.
Не может быть, чтобы он сделал это своими силами. Видимо, Булгаков что-то скрывает.
И Дубков твёрдо решил это выяснить.
Приют находился в нескольких станциях метро от Невского проспекта. Добрался я как раз вовремя. Охранник меня уже знал, но всё равно попросил документы. В них, как и всегда, лежали деньги. Каждый раз, посещая Кирилла, мне приходилось доплачивать ещё и охраннику, чтобы он не вносил моё имя в список посетителей.
Он лишь делал вид, что проверяет и вписывает мои паспортные данные, поскольку снаружи висела камера наблюдения.
Я не мог отмечаться в их отчётных документах как посетитель, поскольку так я бы оставил следы. Нас всё ещё ищут. Однако я за себя постоять могу, а Кирилл ничего не сможет сделать, если сюда явятся наши враги.
И если убийцы всерьёз возьмутся за поиски, их определённо заинтересует, почему Павел Булгаков регулярно посещает некоего Алексея Сорокина, возраст которого как раз соответствует ещё одному выжившему представителю недобитого рода.
Кирилл ждал меня во внутреннем дворе приюта. К этому моменту снаружи детей уже не было. Обычно в это время их не выпускают. Исключением является приход посетителя.
Увидев меня, Кирилл тут же вскочил со скамьи, подбежал и крепко меня обнял.
— Я тоже скучал, братишка, — улыбнулся я и потрепал его рукой по голове. — Мне кажется, ты даже вырос с момента нашей прошлой встречи.
— Глупости, прошло всего две недели, — отмахнулся он.
— Не знаю, не знаю! Раньше твоя макушка мне только до подбородка доставала, — замотал головой я.
Но всё веселье быстро сошло на «нет». Я заметил, как Кирилл тяжело дышит. Да и его голова показалась мне очень уж горячей. Видимо, опять поднялась температура.
Автоматическая активация «анализа» в случае с моим братом практически бесполезна. Когда Кирилл находится рядом, моя сила работает постоянно. Лекарская магия гудит в ушах, намекая, что мальчику требуется помощь. Только сделать я ничего не могу. Единственное, что в моих силах — облегчить симптомы.
Каждый раз после встречи с братом я возвращаюсь домой с жуткой головной болью. Это — протест «анализа», который, видимо, остаётся неудовлетворённым. А уж когда мы жили вместе, мне болеутоляющие приходилось есть горстями, чтобы хоть как-то переносить присутствие неизлечимого родственника.
— Сядь, я тебя осмотрю, — указав на скамью, произнёс я.
— А какой от этого толк? — пожал плечами Кирилл. — Раз начались ухудшения, значит, моя песенка уже спета. Убийцам даже не придётся руки марать.
— Дал бы тебе подзатыльник, если бы не твоя лихорадка! — прикрикнул на него я. — Не говори глупости. Мы с тобой не просто так прошли через все эти трудности. Сдаваться ещё рано. Я бы даже сказал, что сдаваться не придётся. Я найду способ тебя вылечить.
Так… А это ещё что такое⁈
Температура тела чуть выше тридцати семи. Однако кровь Кирилла не пылает яркой патологической аурой, как это бывало раньше во время прошлых приступов.
Я перевёл взгляд на лёгкие и понял, что одышка возникла по другой причине.
— Что ж, братец, у меня для есть хорошая новость и плохая, — заявил я.
— Ты же сам говорил, что так пациентам говорить нельзя! — воскликнул Кирилл.
— А ты у меня не на приёме, — усмехнулся я. — Хорошая новость — никакого приступа нет. Пока что твоя основная болезнь дремлет. Плохая новость — у тебя пневмония.
— Пневмония? — удивился Кирилл. — Это из-за неё у меня такая одышка? Так я ведь даже не кашляю.
— Такое бывает, — кивнул я. — Очаг совсем небольшой. Я его с лёгкостью смогу минут за пять убрать. Отоспишься — и проблем больше не будет.
— Фух… Значит, ещё поживём! — оживился Кирилл.
Я направил лекарскую магию в левое лёгкое брата, обдал бактерии мощным целительским потоком. Уверен, вся колония вымерла моментально. Можно было не мелочиться, в лёгких бактерии не нужны. Другое дело — кишечник. С ним труднее. Отличить нормальную микрофлору от патогенной на моём текущем уровне невозможно. Но благо кишечную инфекцию Кирилл не подхватил.